Катынское дело - знаковое в советско- и российско-польских отношениях, кульминация и символ двустороннего конфликта, растянувшегося на многие десятилетия, взаимного отторжения народов-соседей. Начало катынскому делу положили пакт Молотова-Риббентропа и ставший важным элементом его реализации "освободительный поход" 17 сентября 1939 г., в ходе которого при продвижении Красной армии по польской территории польских военнослужащих, а также гражданских лиц из административно-управленческого аппарата задерживали и направляли (нередко обманным путем) в лагеря. При этом польские части, получившие приказ всего лишь не допускать разоружения, нередко в ожидании организации совместных действий против наступавших германских частей, в большинстве случаев не оказывали сопротивления. Красной армии они сдавались "в плен", как правило, добровольно. Польское командование рассчитывало, что им позволят
выйти за южную границу и продолжать подготовку к борьбе за независимость Польши. Однако именно это инкриминировалось жертвам Катыни в констатирующей части "записки Берия" от 5 марта 1940 г. как основание для расстрела. В настоящее время в коллективном труде Института российской истории РАН эта версия об "освободительном походе" заменена несколько более корректным "польским" и даже вполне откровенным "военным" походом (1).
Подчеркнем: хотя война объявлена не была, со вступлением советских войск на польскую территорию и передачей захваченных поляков в распоряжение НКВД Политбюро ЦК ВКП(б) и военное командование именовали узников лагерей не интернированными, а военнопленными. Лагеря получили такое название уже в приказе Л. П. Берия об их создании, отданном 19 сентября (2).
Установлены численность и состав узников лагерей польских военнопленных: из двух с половиной сотен тысяч большинство рядовых и низшего командного состава были отправлены в лагеря ГУЛАГа, Главного экономического управления НКВД, Наркомюста и т.д. В качестве трудовых ресурсов они использовались в общей сложности в более чем 130 лагерях. После тщательного отбора из военнопленных были сформированы Старобельский, Козельский и Осташковский спецлагеря НКВД. В этих трех лагерях были сосредоточены офицерский состав (кадровый и мобилизованный из резерва) и отобранные гражданские лица - в основном служащие органов государственного аппарата, вплоть до бухгалтеров. На деле почти 22 тысячам этих польских граждан права военнопленных не были предоставлены. В апреле-мае 1940 г. они были тайно расстреляны. Их уничтожение органами НКВД и легло в основу катынского дела.
Небольшая станция Катынь под Смоленском десятки лет известна именно тем, что осенью 1943 г. там было вскрыто первое массовое захоронение. По ее имени называют теперь тайные расстрелы, жертвы которых захоронены в огромных рвах в Катынском лесу, но также и в лесопарковой зоне Харькова и в селе Медное около Твери (Калинина) - 21 857 узников Козельского (4431), Старобельского (3820) и Осташковского (6311 человек) лагерей, а также 7805 заключенных тюрем Западной Украины и Белоруссии, места погребения которых до сих пор не обнаружены. Эти цифры содержатся в записке председателя КГБ СССР А. Н. Шелепина от 3 марта 1959 г. на имя Н. С. Хрущева, когда тот принялся заметать следы преступления и рассматривал вопрос о ликвидации учетных дел расстрелянных, как указывал Шелепин, "по решению специальной тройки НКВД СССР" - "на основании Постановления ЦК КПСС от 5 марта 1940 года" (3).
Период с момента обнаружения польскими рабочими строительно-ремонтной фирмы "Тодт" весной 1943 г. катынских захоронений и использования немцами сведений о них, а затем краткой советской постановки этого вопроса на Нюрнбергском процессе и снятия его, и до начала 1950-х годов (работа комиссии Конгресса США под руководством Р. Дж. Мэддена) был временем формирования и отстаивания "советской официальной версии" - приписывания вины гитлеровцам, с датой расстрела "1941 год". В целях контрпропаганды тиражировались результаты подготовленной "органами", выборочной и краткосрочной, с подкладыванием фальсифицированных документов, эксгумации комиссии Н. Н. Бурденко: изготовлены брошюры "Правда о Катыни" и "Сообщение Специальной комиссии по расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров" (4). "Официальная версия" была закреплена в 1953 г. в Большой Советской энциклопедии как идеологическая истина в последней инстанции, стандартная для цензуры "авторитетная" информация - со строжайшим запретом любых сомнений и поисков правды. Но и это длилось недолго. Вскоре в СССР эта тема была полностью закрыта для всех форм печати, вычеркнута из энциклопедий и словарей.
Только после XX съезда появились сведения о том, что в Польше на массовых митингах и собраниях, в листовках и публикациях выплескивается накопившаяся напряженность, порожденная былыми конфликтными ситуациями. С неизбежностью возникала и тема катынского преступления. В Польше, Англии и других странах она в течение десятилетий пробивала дорогу к правде, особенно в периоды кризисного развития событий (5). Советское посольство в Варшаве с тревогой докладывало об этом в Москву. Вся информация строго засекречивалась. Секретность была распространена как на ЦК КПСС, так и на органы госбезопасности. Крупный работник "силовых структур", генерал КГБ Г. С. Жуков, во время войны уполномоченный по созданию иностранных формирований в СССР, личный представитель Сталина по польским делам, в доверительной беседе с заведующим польским сектором ЦК КПСС П. К. Костиковым уже в период перестройки свидетельствовал: "В НКВД, как и в КГБ, было строго запрещено вести какие-либо разговоры о Катыни, даже как о немецком преступлении" (6).
Исследование этой темы стало возможным только в во второй половине 1980-х годов, когда возникали, хотя и с немалым трудом, условия для критического переосмысления прошлого. 21 апреля 1987 г., в 42-ю годовщину Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и Польшей, подписями президентов М. С. Горбачева и В. Ярузельского была скреплена Декларация о советско-польском сотрудничестве в области идеологии, науки и культуры. Важную роль в его развертывании сыграла созданная на этой основе Совместная комиссия ученых СССР и ПНР по истории отношений между двумя странами. Катынский вопрос оказался не просто неизученным, но и наиболее сложным из числа трудных проблем в истории этих отношений, а партийно-государственное руководство страны, тщательно контролировавшее ход работы комиссии, всячески противодействовало его выяснению, ограничивая доступ к источникам материалами комиссии Бурденко (7). Советский сопредседатель акад. Г. Л. Смирнов, впервые столкнувшись с этим делом и стараясь в нем объективно разобраться, создал внутри советской части комиссии узкую катынскую подкомиссию из трех человек (В. С. Парсаданова, Е. А. Скрипилев, И. С. Яжборовская) под своим руководством; пользуясь своим авторитетом недавнего помощника Горбачева, он собрал руководителей архивов и рекомендовал им приоткрыть для группы исследователей катынские материалы. После этого поиски в Особом архиве Парсадановой документов по катынскому преступлению принесли успех. Новыми возможностями воспользовался и участвовавший в подготовке к печати материалов Нюрнбергского процесса в издательстве "Юридическая литература" Ю. Н. Зоря, сын Н. Д. Зори, помощника главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе Р. А. Руденко.
С марта 1989 г. заведующий международным отделом ЦК КПСС В. М. Фалин, регулярно получавший информацию как о работе двусторонней комиссии, так и о настроениях в Польше, готовил и передавал на рассмотрение ЦК и лично Горбачеву секретные записки об обострении в Польше проблемы Катыни, о доказательствах необоснованности аргументации, представленной Бурденко (подавляющая часть поляков уверена, что это "дело рук Сталина и Берии, а само преступление совершено весной 1940 г.", доказательства чего польская сторона представила (8)), о необходимости реагировать, чтобы не подрывать двусторонние отношения (9). Он пришел к убеждению, сформулированному в воспоминаниях так: "Где политика и отношения с Советским Союзом, там для поляка - Катынь" (10).
22 марта министр иностранных дел Э. А. Шеварднадзе, В. М. Фалин и председатель КГБ СССР В. А. Крючков высказали мнение: "Возможно, целесообразнее сказать, как реально было и кто конкретно виноват в случившемся, и на этом закрыть вопрос" (11).
За этим последовали поручения от 31 марта ряду партийно-государственных руководителей и подготовленная справка "К вопросу о Катыни" от 22 апреля 1989 года. Прокуратура СССР и КГБ должны были провести совместно "тщательную проверку" и "выяснение всех обстоятельств случившегося" в трех спецлагерях НКВД, чтобы перед приездом 27 - 28 апреля Ярузельского с рабочим визитом дать об этом публикацию в печати. Постановлением ЦК КПСС эта проверка должна была дать результаты к 1 августа. Поиск документальных материалов возлагался на Главное архивное управление при Совете министров СССР, Гостелерадио СССР. Главным газетам "Правда" и "Известия" поручалось дать публикации об этих мероприятиях (12).
22 февраля 1990 г. Фалин сообщил Горбачеву о результатах поисков ученых в Особом архиве: установлено, что узники трех спецлагерей "убыли" и "в статистических отчетах в дальнейшем не фигурировали". Дела на узников Старобельского лагеря были уничтожены, а из двух других переданы в Главное управление по делам военнопленных. В подкрепление вывода о необходимости "так или иначе определяться с нашей позицией" Фалин ссылался на результаты экспертизы, проведенной Зорей: сопоставление списков отбывавших из Козельского лагеря и списков опознания весны 1943 г. "показало наличие прямых совпадений", что является доказательством "взаимосвязи наступивших событий". Изученные материалы ставили под сомнение достоверность "доклада" Бурденко и позволяли сделать вывод, что это "дело рук НКВД и персонально Берия и Меркулова". Ситуация "вряд ли позволит нам дальше придерживаться прежних версий и уклоняться от подведения черты" (13), - суммировал он.
К тому времени публичное слово о катынском злодеянии, опираясь на просочившиеся из Польши сведения, сказали московские журналисты - В. К. Абаринов на страницах "Литературной газеты", Г. Н. Жаворонков в "Московских новостях", Л. Н. Един в "Новом времени", Н. Н. Ермолович в "Известиях" и др. А. Е. Липский предварил вводной статьей "Эхо трагедии в Катыни" публикацию перевода польской экспертизы, подготовленной членами двусторонней комиссии (14). Вышла и первая у нас книга на эту тему - журналистское расследование "Катынский лабиринт", плод честного и смелого пера Абаринова (15). Казалось бы, правда о преступлении близка к раскрытию. Однако в руководстве КПСС в это время усилилась другая линия. Горбачева ознакомили с содержимым хранившегося в архиве VI сектора Особого отдела ЦК КПСС запечатанного пакета N 1 - с "особой папкой", с пометой "справок не давать". В нем хранились основополагающие катынские материалы - решение Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 г. и записка Шелепина об его исполнении. Генсек ознакомился и с фальсификатом комиссии Бурденко, подкрепленным воспроизведением его аргументации в справке Института всеобщей истории АН СССР (автор Н. С. Лебедева). В итоге у него возникло желание, по свидетельству помощника Горбачева В. А. Александрова, вообще уйти от катынского дела (16).
Пообещав полякам раскрыть правду о катынском преступлении, он занял позицию: "пусть ученые копаются". Советской части комиссии предлагалось обратиться к широкой общественности с просьбой собирать всевозможную информацию "для обнаружения правды". Разумеется, польская часть комиссии такую постановку вопроса отвергла. Боязнь выяснения обстоятельств "катынского дела", и особенно проблема ответственности за него партийно-государственного руководства, породили новую проблему - так называемую "Анти-Катынь", поиск путей замазывания правды и ухода от признания вины советской стороны за тайный, преступный массовый расстрел польских военнопленных - через нахождение "баланса", предъявление "встречного иска". Начало этому было положено распоряжением президента СССР Горбачева от 3 ноября 1990 г., в котором в обширном перечне поручений советским министерствам и ведомствам восьмым пунктом предлагалось Прокуратуре СССР ускорить следствие по катынскому делу и представить соответствующее заключение, но одновременно, девятым пунктом - ряду учреждений, ведомств и организаций было поручено найти "архивные материалы, касающиеся событий и фактов из истории советско-польских двусторонних отношений, в результате которых был причинен ущерб советской стороне" (17).
В качестве политического "противовеса" Катынскому делу рассматривалась судьба пленных красноармейцев войны 1919 - 1920 годов. Смирнов в воспоминаниях пишет: "Меня подбивали, чтобы мы в свою очередь поставили вопрос о плохом отношении к советским военнопленным в [19]21 году" (18).
Он не считал нужным идти по пути создания новой конфликтной ситуации ради "обнуления" цифры жертв, "уравновешивания" претензий к СССР.
Поиски Парсадановой и Зори в Особом архиве завершились официальной передачей польской стороне на встрече в Москве президентов Горбачева и Ярузельского 13 апреля 1990 г. списка выбывших из Старобельского лагеря, предписаний на отправку из двух других спецлагерей и ряда других вполне доказательных материалов. Сообщением ТАСС было подкреплено признание вины советской стороны (Берии, В. Н. Меркулова и их подручных), что открыло дорогу для публикаций историков (19). Затем, уже в связи с "делом КПСС", в Президентском архиве был обнаружен "пакет N 1" содержавший решающий документ - постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. с поручением НКВД СССР рассмотреть дела более 25 тыс. человек "в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания - расстрела", "без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения". В 25 тысяч определялось приблизительное количество содержавшихся в трех спецлагерях и тюрьмах Западной Белоруссии и Западной Украины тех же категорий узников-поляков (что оговаривалось в представлении Берия). Согласно поручению Берии от 7 марта, для расправы достаточно было только справок, в пятидневный срок подготовленных НКВД. Достоянием гласности становились документы об отправке транспортов к месту казни и рапорты об исполнении преступного приказа (20).
В российской печати встречается повальное зачисление узников трех спецлагерей в офицерский кадровый состав якобы вражеской армии - ради оправдания их расстрела без суда и следствия. На самом деле военнослужащие были только в двух из них, а профессиональных военных среди них было всего 44,9 процента. Большинство - 55 процентов - составляли проходившие срочное обучение, по всей территории страны поставленные под ружье мужчины призывного возраста, мобилизованные для защиты страны от развернувшегося 1 сентября 1939 г. гитлеровского нашествия. Среди них преобладали люди массовых гражданских профессий, представители интеллигенции различного профиля: многие сотни учителей, врачей, инженеров и агрономов, священники и журналисты, общественные и политические деятели. Были писатели и поэты, десятки профессоров и доцентов вузов, включая ученых с мировым именем. Расстрелянными в Катыни оказались именно они, а также задержанные во время всеобщей регистрации пожилые отставники, в том числе инвалиды (21). Надо ли говорить, что под этот каток попала значительная часть интеллектуальной элиты страны, и пояснять, почему столь болезненно по сей день ощущает катынский вопрос вся Польша? Он затрагивает судьбы граждан всех национальностей и конфессий, живущих в этой стране - не только католиков и протестантов, но и православных, и грекокатоликов - украинцев, белорусов и русских, а также евреев, немцев, литовцев, чехов и др., чьи фамилии и род занятий ныне выбиты на мемориальных кладбищах в Катыни, Медном и в лесопарковой зоне Харькова.
Совместная комиссия ученых СССР и ПНР по истории отношений между двумя странами закончила свою работу на рубеже 1980 - 1990-х годов, накануне распада СССР, с прекращением существования Польской Народной Республики. Расследование катынского дела продолжила - уже с точки зрения права - следственная группа Главной военной прокуратуры РФ (ГВП), которой было возбуждено дело N 159 о расстреле польских военнопленных спецлагерей НКВД в апреле-мае 1940 года. Усилиями юристов, историков, медиков и других специалистов правда об этом преступлении была установлена в начале 1990-х годов.
В обнаруженных местах массовых расстрелов были проведены эксгумации жертв из всех трех лагерей. В начале 1990-х годов, в ходе проведенных там чрезвычайно сложных работ предстала как преднамеренная фальсификация выдвинутая комиссией Бурденко версия о том, что польские военнослужащие были расстреляны во время оккупации немцами (сам он тоже признал это в конце своей жизни). Была собрана огромная коллекция вещественных доказательств, опрошены десятки молчавших долгие годы соучастников и свидетелей этого преступления. Их показания зафиксированы на видео и опубликованы. Имеются указания на подлинных расстрельщиков - показания участника репрессий начальника УНКВД по Калининской области Д. С. Токарева и работника Харьковского УНКВД М. В. Сыромятникова и других сотрудников карательных органов. Были подняты дела Главного управления НКВД по делам военнопленных, дал признательные показания его начальник П. К. Сопруненко. Во время работы в фондах этого управления были найдены списки расстрелянных, аналогичные составленным в ходе эксгумации 1943 г. (проведенной Технической комиссией Польского Красного Креста под надзором немцев) и опубликованным поляками.
Подтверждению того, чье это преступление, послужил неоспоримый факт: до Калинина (ныне Твери), где были расстреляны 6311 узников Осташковского лагеря, сброшенных затем во рвы у села Медное, немецкие части едва дошли, как были оттуда отброшены. По рекомендации президентов двух стран было задумано и оформлено соглашениями их архивных служб от 27 апреля и 11 июня 1992 г., а ныне закончено совместное издание "Катынь: документы преступления" (22).
В связи с рассмотрением "дела КПСС" на Конституционном суде встал и вопрос о катынском злодеянии - но преимущественно в плоскости политической ответственности о его сокрытии, без рассмотрения правового существа. Эти проблемы были затронуты в печати в ходе полемики Ф. М. Рудинского и А. М. Ларина (23).
Представленный в суд корпус катынских документов, указывающих на подлинных инициаторов и виновников расстрела, специальный посланник Президента России Б. Н. Ельцина Р. Г. Пихоя 14 октября 1992 г. передал президенту Республики Польша Леху Валенсе. В числе их решение Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 г. с автографами Сталина и ряда членов его узкого состава и записка председателя КГБ СССР Шелепина Хрущеву от 3 марта 1959 г. о мерах по уничтожению следов катынского преступления. Как заверенные фотокопии, так и переводы 42-х подлинных документов из "особой папки" Президентского архива впервые были опубликованы в Польше (24). Два главных документа - решение политбюро и отчет о его реализации весной 1940 г. в Москве опубликовал М. И. Семиряга (25). Одновременно более полная публикация документов "Катынское дело. Можно ли поставить точку?" появилась в издании "Военные архивы России" (26).
17 октября в интервью польскому телевидению Ельцин следующим образом определил российскую позицию по этому вопросу: "Россия не может взять на себя ответственность за катынское преступление. Сделала это партия, сделал это тоталитаризм" (27). Оба президента договорились, что Польша не будет выдвигать в адрес России никаких материальных претензий. Следует подчеркнуть, что российская официальная версия катынского преступления получила юридико-политическое подтверждение и носит обязывающий характер.
Правовая оценка была подкреплена эксгумациями захоронений и заключением комиссии научных экспертов от 2 августа 1993 года. Этот составленный юристами, историками и медиками документ, написанный с позиций примата международного права, освещает комплекс вопросов, вызываемых задержанием польских граждан во второй половине сентября 1939 г. и в последующий период как военнопленных, вопрос о правомерности их содержания в этом качестве. Были рассмотрены обстоятельства уничтожения людей, его причины и мотивы. Развенчивалась "официальная советская версия", базировавшаяся на фальсификациях комиссии Бурденко. Были сделаны выводы о подлинных виновниках преступления и их ответственности (28).
Официальный визит Ельцина в Варшаву в августе 1993 г. завершился подписанием российско-польской декларации, в которой, в частности, отмечалось: "В атмосфере взаимопонимания и доброй воли были выяснены обстоятельства катынского преступления, виновники которого будут наказаны". Говорилось о намерении восстановить справедливость "в отношении жертв сталинских репрессий и преступлений" (29). Расправляя ленты венка у памятника жертвам Катыни на мемориальном кладбище Повонзки в Варшаве, Ельцин произнес: "Простите, если можете".
Однако окончание катынского дела зашло в тупик. На завершающем этапе работы, особенно при вынесении 13 июня 1994 г. процессуального решения об окончании расследования уголовного дела N 159, обнаружилось все несовершенство российской законодательной и судебно-правовой системы. Полноценное, развернутое постановление, включающее четкое определение не только обстоятельств, но и причин и мотивов преступления, воспроизведение его советской квалификации как геноцида, признанной всеми сторонами на Нюрнбергском процессе (независимо от того, кому оно приписывалось), было невозможно в условиях отсутствия механизмов реализации записанного в новой Конституции РФ примата международного права при устоявшейся, неизжитой традиции использования в процессе реабилитации жертв сталинских репрессий квалификации преступлений такого рода как должностных (превышения власти). Завершению дел препятствовали трудности с поисками документов и расследованием дела после распада СССР уже в трех странах. Белорусский список репрессированных узников тюрем не найден до сих пор.
22 мая 1995 г. Ельцин сообщил Валенсе, что, как выяснили специалисты, материалы "тройки" и акты об исполнении ее решений были уничтожены в 1959 году (30). Обстоятельства расследования дела и перипетии борьбы вокруг него обстоятельно раскрыты в двух монографиях руководителя следствия А. Ю. Яблокова (31) и трех экспертов ГВП.
Тем временем, на исходе века, два года подряд, в 1998 и 1999 гг., "Газета выборча" вместе с первым каналом Польского телевидения и Первой программой Польского радио проводили плебисцит, выясняя, что польский народ считает главным достижением истекшего десятилетия. Абсолютное большинство назвало "обнародование правды о Катыни". В 2000 г. в Катынском лесу и селе Медном около Твери были устроены государственные мемориальные комплексы, составной частью которых являются польские воинские кладбища, спроектированные по итогам всенародных конкурсов в Польше и построенные на пожертвования польского населения.
Однако дело о расстреле польских военнопленных трудно было считать окончательно закрытым. Во время визита Президента РФ В. В. Путина в Польшу в 2001 г. и в последующем поднимался вопрос о "незакрытых счетах". Путин обещал компенсировать потери депортированных польских граждан (в их числе было более 25 тыс. семей узников спецлагерей) на общих с советскими гражданами юридических основаниях. При этом величина компенсаций примерно равнялась бы стоимости проезда только для оформления заявлений, лишая смысла это начинание, и без того оказавшееся неисполнимым ввиду отсутствия необходимых документов и свидетелей.
Обещание предоставить польской стороне документы дела, имевшиеся в ГВП РФ, отчасти было исполнено. Главный военный прокурор РФ А. В. Савенков передал 67 томов из 183, сославшись на то, что остальные включают сведения, содержащие государственную тайну. 21 сентября 2004 г. ГВП приняла процессуальное решение о закрытии дела. Оно было прекращено в отношении признанных виновными в "превышении должностных полномочий" "конкретных лиц в связи с их смертью". Эти лица названы не были. Материалы дела (которые были рассекречены и по частям уже передавались в начале 1990-х годов по двустороннему соглашению польской стороне) и постановление о его прекращении были вновь засекречены. По этой причине в настоящее время отсутствует достоверная информация о правовых основаниях прекращения дела, о круге лиц, признанных виновными в совершении преступлений, об установленных в ходе расследования фактах. 11 марта 2005 г. Савенков заявил, что ГВП не выявила геноцида в отношении польских граждан.
На протяжении нескольких последних лет ряд родственников расстрелянных, а также Международное правозащитное общество "Мемориал" обращались с судебными исками о признании погибших жертвами политических репрессий и об их реабилитации, о рассекречивании постановления ГВП по этому делу и других его материалов. Мотивом отказа Хамовнического суда г. Москвы принять иск было заявление, что с подобными жалобами могут обращаться только те лица, чьи права нарушены, другие же иски не соответствуют российскому законодательству. Получалось, что с жалобами должны обратиться сами расстрелянные в 1940 году.
Прокуратура отказалась вообще рассматривать вопрос о политической реабилитации погибших, ссылаясь на то, что их трупы якобы не были идентифицированы. По закону же, она должна была или отказать в реабилитации, либо признать ее необходимость. Если вначале прокуроры признали, что польские офицеры были расстреляны, то затем последовали заявления, что нельзя достоверно утверждать, имело ли это место. Между тем проведенные исследования дают достаточные доказательства массового расстрела: в Катыни были идентифицированы 2870 жертв из поименованных в расстрельных списках. Частичная идентификация жертв, начиная с 1943 г., проводилась неоднократно, полная же, при столь массовом масштабе преступления, не представлялась возможной. К настоящему времени за давностью преступления ни полное, ни частичное вскрытие захоронений вообще стало нецелесообразным: ввиду состояния почвы и разложения останков идентификация практически невозможна.
При дальнейшем рассмотрении утверждалось, что якобы "нет уголовных дел или иных документальных свидетельств о том, что к польским офицерам применялись репрессии". Однако решение о применении высшей меры наказания "в особом порядке", вынесенное на основании справок, было неправовым и требует соответствующего подхода, как и в случае с расстрелом царской семьи в 1918 году. Ни для кого не секрет, что дела были сознательно уничтожены. Ущербно и само обращение к УК в редакции 1926 г. - он не содержал соответствующих характеру и масштабу содеянного статей состава преступления и его квалификации. Затем последовали безрезультатные обращения в другие судебные инстанции, в Московский окружной военный суд.
24 октября 2008 г. на заседании Хамовнического суда прокурор сделал важное заявление о тупиковом характере попыток решить дело в порядке обычных судебных разбирательств. По его словам, перспектива имеется "не на уровне суда", но только при условии участия государственных властей (32). Вывод о том, что для завершения катынского дела необходимо проявление высокой политической воли, представлялся вполне разумным.
В настоящее время катынские иски находятся в страсбургском Европейском суде по правам человека. Конвенция по правам человека предписывает обеспечение защиты жизни и рассмотрение обстоятельств смерти каждого человека, особенно если преступление было совершено представителями власти. На этом основании, ввиду нарушения права на справедливый суд - отказа российских правовых инстанций удовлетворить их иски, потомки погибших и обратились в ЕСПЧ. Суд начал в ускоренном порядке - ввиду их преклонного возраста - процедуру подготовки рассмотрения жалоб об отказе в предоставлении документов родственникам и признания их самих потерпевшими. Иск поддержан "третьей стороной" - правительством. ЕСПЧ может предписать удовлетворить эти требования и оштрафовать. В российской печати иногда повторяется дутая цифра о миллионных претензиях по компенсациям. В этой связи представительница одной из катынских семей, обратившихся в Страсбург, В. Волк-Езерская заявила от имени родственников, что они намерены ограничиться чисто символической суммой в один евро.
Отсутствие полноценного правового и морально-политического завершения катынского дела оставалось болевой точкой в вопросе нормализации двусторонних отношений между Россией и Польшей. Пока вопрос блуждал в коридорах судов, российское общественное мнение становилось объектом все новых манипуляций. Более того, открывался простор для новых фальсификаций этого дела. Под разного рода сомнительные в историческом и моральном смысле версии подводилась "база" такого свойства: дескать, научный подход, аргументы юристов и ученых интересуют только узкий круг специалистов, а для общественного мнения они не имеют значения. Научным исследованиям были противопоставлены всевозможные политические спекуляции. Ряд ныне действующих и бывших политиков, игнорируя твердо установленные факты, не брезгует явными подделками и подтасовками. Ради завоевания сомнительной популярности они готовы втоптать в грязь подтвержденную научно и юридически позицию своей страны.
Подлоги, воспроизведение мифологем и фальсификаций сталинских времен характерны для сочинений Ю. И. Мухина, посвященных катынскому делу (33). Их отзвуки встречаются в принимавших форму художественной публицистики произведениях С. Ю. Куняева и в романе "Генералиссимус" В. В. Карпова (34). Стараются создать иллюзию правдоподобия, поначалу заявляя о своей приверженности официально утвердившейся в России с 1990-х годов позиции, В. Н. Швед и С. Э. Стрыгин. Затем, искусно вводя в заблуждение читателя, они сеют сомнения в истинности доказательств следствия и подсовывают в своих работах под маркой "тайн Катыни" давно опровергнутые аргументы в пользу сфабрикованного заключения комиссии Бурденко (35). Тысячи раскрытых и опубликованных подлинных документов, экспертизы юристов и ученых, показания свидетелей, даже материалы эксгумаций они стараются изобразить как сфабрикованные, безосновательно "снижают" количество жертв катынского преступления до 1 - 2 тыс. При этом они демагогически заявляют о готовности возобновить следствие, что будто бы позволит опровергнуть установленную ныне правду о злодеянии. Делая вид, что они ведут борьбу на научном поле, эти поклонники репрессивного сталинского режима стараются возвеличивать Сталина и манипулировать общественным мнением, деформировать его, подрывать правовые аргументы.
Тот же смысл имеет обращение в московские суды внука Сталина Е. Я. Джугашвили с исками к "Новой газете" и А. Ю. Яблокову как ее автору и к Росархиву по поводу публикации на его сайте документов по катынскому делу как якобы сфальсифицированных и порочащих честь Сталина в связи с его ролью в расстреле польских военнопленных. Первое дело было проиграно. Второй иск не был принят к рассмотрению.
В качестве своего рода "Анти-Катыни" традиционно используется встречная претензия в отношении якобы погибших красноармейцев, попавших в польский плен в ходе войны 1920 года. Из года в год бездоказательно раздувая цифры, некоторые авторы уже умножили их в 3 - 5 раз, довели до 60 - 80 и даже 100 тыс. хотя согласно последней, двусторонней обстоятельной публикации подлинных документов она не превышает 20 тысяч (36). При этом никаких расстрелов не было. Основными причинами смертности были принесенные с фронтов эпидемии, нехватка продовольствия и лекарств в условиях чрезмерной перегруженности: в бывших немецких лагерях находились и пленные первой мировой войны. Аргументированную дискуссию по этому вопросу читатель найдет в статьях авторов российско-польского издания "Белые пятна - черные пятна. Сложные вопросы российско-польских отношений (37).
Предложение провести новые эксгумации ради "доказательства вины гитлеровцев" является попыткой торпедировать или хотя бы затянуть достойное завершение катынского дела. Как известно, сторонники "Анти-Катыни" замалчивают наличие двух других, аналогичных лагерей НКВД и захоронений, в том числе спецлагеря около Осташкова, где немецкие войска даже не успели обосноваться. Покойный депутат-коммунист В. И. Илюхин, руководитель Комитета Госдумы по законодательству и государственному строительству, периодически собирал на ее территории сторонников этой концепции и даже основал Катынский комитет. Последний раз его заседание имело место 19 апреля 2010 г. - уже после 70-летия Катыни. Эти материалы опубликованы. В них есть и письмо Илюхина президенту Д. А. Медведеву, вывешенное на сайте КПРФ (38). По почину КПРФ издательством ИТРК была выпущена подборка "Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года" (39), рассчитанная на то, чтобы в очередной раз вернуть катынское дело к фальсификациям комиссии Бурденко.
Предыстория в данном случае такова: при подготовке Нюрнбергского процесса была сделана попытка легализовать "советскую официальную версию". Однако, несмотря на договоренность с союзниками, были распространены польские доказательные материалы по катынскому делу, и доверие к этой версии было подорвано. Трибунал дал согласие на вызов свидетелей. Сталин срочно собрал комиссию по руководству советскими представителями на Нюрнбергском процессе во главе с А. Я. Вышинским. Через В. М. Молотова руководителям силовых ведомств было поручено готовить для подкрепления этой версии дополнительные материалы и свидетелей. Что и было проделано (эти материалы и стараются использовать сейчас сторонники "Анти-Катыни"). Тем временем в Нюрнберге помощник советского главного обвинителя Р. А. Руденко Н. Д. Зоря, который должен был выступать перед Трибуналом по катынскому делу, но имел о нем адекватное представление, обратился к генеральному прокурору СССР К. П. Горшенину с просьбой немедленно откомандировать его в Москву для доклада Вышинскому о своих сомнениях. Он получил отказ, а на следующее утро был найден мертвым в своей комнате. Версий его смерти несколько: неосторожная чистка личного оружия, самоубийство, убийство. ГВП не смогла окончательно установить обстоятельства его смерти. Для запугивания ли персонала, или на самом деле так было, но среди советских специалистов был распущен слух, что Сталин распорядился: "Похоронить, как собаку!" Только через много лет сын погибшего отыскал свидетелей и нашел могилу отца на лейпцигском кладбище рядового состава Красной армии (40).
В настоящее время российское руководство в связи с участием в 70-летии катынского преступления и последующими событиями взяло курс на налаживание российско-польских отношений и закрытие катынской проблемы. Принимая 7 апреля 2010 г. участие в памятной церемонии в мемориальном комплексе "Катынь", премьер Путин отметил: "Десятилетиями циничной ложью пытались замарать правду о катынских расстрелах... Мы не имеем морального права оставить будущим поколениям груз недоверия друг к другу. В современном мире в Европе XXI века просто нет другой альтернативы подлинному добрососедству между народами Польши и России" (41).
Президент Медведев 20 октября 2010 г., в ходе выездного заседания Мюнхенской конференции в Москве, по поводу Катыни указал на открывшуюся возможность "закрыть целый ряд очень печальных страниц, причем сделать это осознанно и сделать это красиво", что является долгом и российского, и польского руководства. Он подтвердил свою позицию, выраженную ранее в интервью газете "Известия": "До сих пор... люди на полном серьезе ведут дискуссию о том, кто принимал решение по казни польских военнослужащих. Несмотря на то, что и материалы раскрыты, я дал снова поручение все это продемонстрировать. Но все равно идут дискуссии. Почему? Потому что эта тема была спрятана - раз, и, во-вторых, она была подана с абсолютно фальшивой позиции. Вот это как раз случай фальсификации истории! Ведь фальсификацию истории допускают не только те, кто за бугром, не только те, кто живет в других странах. Мы сами допускали фальсификацию истории" (42). Он подчеркнул, ознакомившись в интернете с позицией КПРФ по Катыни, что Россия из-за попыток части общественности опровергнуть результаты расследования не откажется от открытого диалога с Польшей (43). Позиция президента, который признал истинную роль Сталина и его приспешников в катынском преступлении, факт предпринятой фальсификации и необходимость обнародовать полную правду, предоставив все необходимые документы, способствовала тому, что 8 апреля, 23 сентября и в начале декабря 2010 г. польской стороне были переданы первые три подборки документов следствия в ГВП.
Эта позиция гарантирует оптимальное продвижение по пути к окончательному завершению катынского дела. Смоленская катастрофа его дополнительно актуализировала, придала новое дыхание задаче урегулирования всего комплекса катынских проблем как условия нормализации двусторонних российско-польских отношений.
26 ноября 2010 г. в Государственной думе было вынесено на голосование и одобрено абсолютным большинством (при 12,7% против) Заявление "О Катынской трагедии и ее жертвах". Факт государственного терроризма в отношении поляков впервые был признан на таком уровне и перед лицом российского общества. Прежние признания - Горбачева и Ельцина - адресовались полякам и практически почти не имели резонанса в России. Теперь ситуация резко изменилась. Признано публично, что "опубликованные материалы, многие годы хранившиеся в секретных архивах, не только раскрывают масштабы этой страшной трагедии, но и свидетельствуют, что Катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей". Было подчеркнуто, что массовые преследования граждан своей страны и иностранных граждан несовместимы с идеей верховенства закона и справедливости, что будет продолжено выяснение всех обстоятельств уничтожения польских граждан в результате "произвола тоталитарного государства", восстановлены честные имена погибших в Катыни и других местах. Этих людей "с исчерпывающей очевидностью реабилитировала сама история" (44). Вопрос об официальной реабилитации остался открытым.
Существует предположение, что обвинение в геноциде отвергнуто прокуратурой правомерно, поскольку в российском уголовном праве такое понятие впервые было введено лишь статьей 357 УК РФ (в редакции 1996 г.) и стало действовать с 1997 года. Опираясь на принцип уголовного права об обратной силе уголовного закона (ст.ст. 9, 10 УК РФ), утверждают, что поскольку новый уголовный закон, устанавливающий ответственность за геноцид, был введен в действие лишь с 1997 г., он не может применяться к деяниям, совершенным в 1940 году. С этим можно было бы согласиться, если бы дело касалось обычного уголовного преступления. Однако общие принципы права действуют лишь до тех пор, пока в норме закона не установлено конкретное правило поведения, которое может отличаться от общих принципов. В действительности понятие и определение геноцида впервые были установлены международным правом, нормы которого были признаны Советским Союзом, а затем и Россией, хотя и не были кодифицированы во внутреннем уголовном законодательстве. В Конституции России записано: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" (ч. 4, ст. 15 Конституции России).
В соответствии с соглашением, заключенным 8 августа 1945 г. между правительствами СССР, США, Великобритании и Северной Ирландии и временным правительством Французской Республики, был учрежден Международный военный трибунал (МВТ) и утвержден его устав. В ст. 6 устава МВТ содержались новые виды преступлений: преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности, которые были применены к деяниям, совершенным задолго до введения в действие Устава. С учетом этого соглашения, советское государство само дало юридическую оценку преступлениям против польского народа в 1940 г.: именно по предложению СССР расстрел польских военнопленных в Катынском лесу был квалифицирован по ст. 6 устава МВТ, но, опасаясь разоблачения, советская делегация не стала настаивать на "вине немцев" и вопрос был снят. Какого-либо открытого, аргументированного опровержения этой квалификации до настоящего времени не существует. Из указа Президиума Верховного совета СССР от 4 марта 1965 г. следует, что действующее внутреннее законодательство включает в себя такие составы преступлений, как преступления против мира, человечества (человечности), военные преступления, которые должны квалифицироваться по ст. 6 устава МВТ и влечь за собой уголовную ответственность "независимо от времени их совершения". Согласно Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него от 9 декабря 1948 г., ратифицированной СССР 18 марта 1954 г., под геноцидом понимаются действия, совершаемые с намерением полностью или частично уничтожить какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую. Как следует из документов уголовного дела N 159, большую группу польских граждан уничтожали как по классовым, так и по этническим и национальным признакам. С учетом масштаба совершенных убийств это может квалифицироваться как геноцид. В соответствии с Конвенцией о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 г., ратифицированной СССР 11 марта 1969 г., сроки давности не применялись к следующим преступлениям, "независимо от времени их совершения: а) военные преступления, как они определяются в уставе МВТ, б) преступления против человечества, как они определяются в уставе МВТ... а также преступление геноцида, определяемое в Конвенции 1948 года". Так что фактически никаких правовых препятствий для квалификации "катынского преступления" по статьям устава МВТ в Нюрнберге и международным нормам об ответственности за указанные преступления не существует.
Польскую сторону не устраивает ни закрытие дела, ни квалификация преступления: согласно польскому законодательству она считает его геноцидом. Польская прокуратура вписала в иск обвинение в "уничтожении польской национальной группы"45. Польский Институт национальной памяти принял 30 ноября 2004 г. решение начать собственное расследование с намерением установить личности тех, кто отдавал приказы и проводил расстрелы. К настоящему времени институтом собран обширный доказательный материал. Сейм 22 марта 2005 г. поставил вопрос о раскрытии всей правды о катынской трагедии, выдаче всего корпуса документов, собранного в ходе проведения следствия, и признании массового убийства польских военнопленных геноцидом (46). В марте 2006 г. польские власти заявили, что рассматривается вопрос о признании этого преступления актом геноцида путем вынесения его на международный форум (47).
11 апреля 2011 г. в Катыни, как бы в продолжение не завершенного ввиду смоленской катастрофы самолета президента Леха Качиньского 70-летия трагедии, состоялась встреча президентов двух стран - Д. А. Медведева и Бронислава Коморовского. Политическая воля российского руководства является залогом полноценного правового решения и окончательного закрытия катынского дела.
Примечания:
1. К. 70-летию начала второй мировой войны: исследования, документы, комментарии. М. 2009.
2. Катынь. Пленники необъявленной войны. Документы. М. 1997, с. 67 - 70.
3. Там же, с. 601.
4. Правда о Катыни. М. 1943; Сообщение Специальной комиссии по расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. М. 1944.
5. См.: Zbrodnia Katynska. Bibliografia 1940 - 2010. Warszawa. 2010.
6. См.: ЯЖБОРОВСКАЯ И. С., ЯБЛОКОВ А. Ю., ПАРСАДАНОВА В. С. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М. 2009, с. 208.
7. СМИРНОВ Г. Л. Уроки минувшего. М. 1997, с. 222.
8. Военные архивы России, 1993, вып. 1, с. 152 - 155. Фалин сообщал Горбачеву, что еще год назад был получен секретный доклад об участии Польского Красного Креста в работах по эксгумации захоронений в Катыни под Смоленском, произведенной в апреле-мае 1943 г. (там же, с. 153).
9. Там же, с. 153 - 155.
10. ФАЛИН В. М. Без скидок на обстоятельства. М. 1999, с. 406.
11. Военные архивы России, 1993, вып. 1, с. 155.
12. Там же, с. 156 - 158.
13. Там же, с. 162 - 164.
14. Историки отвечают на вопросы. Вып. 2. М. 1990.
15. АБАРИНОВ В. Катынский лабиринт. М. 1991. См. также новое, дополненное изд.: ABAR1NOW W. Oprawcy z Katynia. Krakow. 2007.
16. Катынский синдром, с. 300 - 301.
17. Распоряжение Горбачева от 3 ноября 1990 г. см.: Секретные документы из особых папок. - Вопросы истории, 1993, N 1.
18. СМИРНОВ ГЛ. Ук. соч., с. 222.
19. ЗОРЯ Ю. Н., ПРОКОПЕНКО А. С. Нюрнбергский бумеранг. - Военно-исторический журнал, 1990, N 7; ЗОРЯ Ю. Н. Режиссер катынской трагедии. В кн.: Берия: конец карьеры. М. 1991; ЛЕБЕДЕВА Н. С. Катыиская трагедия. - Московские новости, 1990, N 12; ЕЕ ЖЕ. И еще раз о Катыни. - Там же, N 18; ЕЕ ЖЕ. О трагедии в Катыни. - Международная жизнь, 1990, N 5; ЕЕ ЖЕ. Катынь: Преступление против человечества. М. 1994; см. также: Новое время, 1990, N 16; Новая и новейшая история, 1990, N 3; и др.
20. Катынь. Пленники необъявленной войны, с. 384 - 390, 524 и др.
21. Катынский синдром, с. 104 - 105.
22. На русском языке был издан в двух томах сокращенный вариант совместного четырехтомника: Катынь. Пленники необъявленной войны; Катынь. Март 1940 г. - сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. М. 2001. Польское издание содержит в основном русскоязычные тексты и вполне доступно для российского читателя. См.: Katyii. Dokumenty zbrodni. T. 1 - 4. Warszawa. 1995 - 2006.
23. РУДИНСКИЙ Ф. Катынская трагедия: расследование должно быть продолжено. - Правозащитник, 1998, N 1; ЕГО ЖЕ. "Дело КПСС" в Конституционном суде. Записки участника процесса. М. 1999, с. 306 - 322; ЛАРИН А. Односторонность и предвзятый отбор фактов не ведут к истине. - Правозащитник, 1998, N 3.
24. Katyii. Dokumenty ludobqjstwa: Dokumenty i materiafy archiwalne przekazane Polsce 14 pazdziernika 1992 r. Warszawa. 1992.
25. Секретные документы из особых папок. - Вопросы истории, 1993, N 1, с. 17 - 18, 20 - 23.
26. Военные архивы России, 1993, вып. 1. Выборочную публикацию см.: Катынь. Пленники необъявленной войны.
27. БУХАРИН Н. И. Российско-польские отношения: 90-е годы XX века - начало XXI века. М. 2007, с. 111.
28. Катынский синдром, с. 446 - 494; Katyn. Dokumenty zbrodni. T. 4, s. 525 - 563.
29. Совместная российско-польская декларация. Варшава, 25 августа 1993 года. - Дипломатический вестник, 1993, N 17 - 18, с. 14.
30. Катынь. Март 1940 г. - сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых, с. 582 - 583.
31. См. JAZBOROWSKA I., JABLOKOW A., ZORIA J. Katyii: zbrodnia chroniona tajemnica. panstwowa. Warszawa. 1998; Катынский синдром.
32. ВОРОНОВ А. Польских офицеров расстреляли без репрессий. - Коммерсант, 25.X.2008.
33. МУХИН Ю. Катынский лабиринт. М. 1995; ЕГО ЖЕ. Антироссийская подлость. Научно-исторический анализ. М. 2003.
34. КУНЯЕВ С. Шляхта и мы. М. 2005; ЕГО ЖЕ. Русский полонез. М. 2006; КАРПОВ В. В. Генералиссимус. Историко-документальное издание в 2-х тт. Т. 1. М. 2000.
35. ШВЕД В., СТРЫГИН С. Тайны Катыни. М. 2007; и др.
36. Красноармейцы в польском плену в 1919 - 1922 гг. Сб. документов и материалов. М. 2004, с. И, 14, 24 - 26, 28.
37. Белые пятна - черные пятна. Сложные вопросы российско-польских отношений. М. 2010.
38. Тайны катынской трагедии. Материалы "круглого стола" по теме "Катынская трагедия: Правовые и политические аспекты", проведенного 19 апреля 2010 г. в Государственной думе Федерального собрания Российской Федерации. М. 2010; www.kprf.
39. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. Сост. Р. В. Косолапов, В. Е. Першин, С. Ю. Рыченков, В. А. Сахаров. М. 2010.
40. JAZBOROWSKA I., JABLOKOW A., ZORIA J. Op. cit., s. 162 - 166; Катынский синдром, с. 188 - 194.
41. Председатель правительства Российской Федерации В. В. Путин совместно с премьер-министром Польши Д. Туском принял участие в памятной церемонии в мемориальном комплексе "Катынь" 7 апреля 2010 года. Выступление Путина - www.premier.gov.ru.
42. Официальный сайт Президента России. - www.kremlin.ru.
43. Стенографический отчет о встрече с участниками Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, 20.X.2010 - http://news.kremlin.ru/transcripts/9299.
44. О Катынской трагедии и ее жертвах. Заявление Государственной думы о расстреле в Катынском лесу - http://www.polit.ru/dossie2010/ll/26/katyn/html.
45. Katyn osa.dzimy. - Gazeta Polska, 9.XII.2004.
46. To nie byfa zwykla wojenna tragedia. - www.gazeta.pl (22.III.2005).
47. Rosja musi wyznawac prawde.. - Rzeczpospolita, 6.III.2006.
выйти за южную границу и продолжать подготовку к борьбе за независимость Польши. Однако именно это инкриминировалось жертвам Катыни в констатирующей части "записки Берия" от 5 марта 1940 г. как основание для расстрела. В настоящее время в коллективном труде Института российской истории РАН эта версия об "освободительном походе" заменена несколько более корректным "польским" и даже вполне откровенным "военным" походом (1).
Подчеркнем: хотя война объявлена не была, со вступлением советских войск на польскую территорию и передачей захваченных поляков в распоряжение НКВД Политбюро ЦК ВКП(б) и военное командование именовали узников лагерей не интернированными, а военнопленными. Лагеря получили такое название уже в приказе Л. П. Берия об их создании, отданном 19 сентября (2).
Установлены численность и состав узников лагерей польских военнопленных: из двух с половиной сотен тысяч большинство рядовых и низшего командного состава были отправлены в лагеря ГУЛАГа, Главного экономического управления НКВД, Наркомюста и т.д. В качестве трудовых ресурсов они использовались в общей сложности в более чем 130 лагерях. После тщательного отбора из военнопленных были сформированы Старобельский, Козельский и Осташковский спецлагеря НКВД. В этих трех лагерях были сосредоточены офицерский состав (кадровый и мобилизованный из резерва) и отобранные гражданские лица - в основном служащие органов государственного аппарата, вплоть до бухгалтеров. На деле почти 22 тысячам этих польских граждан права военнопленных не были предоставлены. В апреле-мае 1940 г. они были тайно расстреляны. Их уничтожение органами НКВД и легло в основу катынского дела.
Небольшая станция Катынь под Смоленском десятки лет известна именно тем, что осенью 1943 г. там было вскрыто первое массовое захоронение. По ее имени называют теперь тайные расстрелы, жертвы которых захоронены в огромных рвах в Катынском лесу, но также и в лесопарковой зоне Харькова и в селе Медное около Твери (Калинина) - 21 857 узников Козельского (4431), Старобельского (3820) и Осташковского (6311 человек) лагерей, а также 7805 заключенных тюрем Западной Украины и Белоруссии, места погребения которых до сих пор не обнаружены. Эти цифры содержатся в записке председателя КГБ СССР А. Н. Шелепина от 3 марта 1959 г. на имя Н. С. Хрущева, когда тот принялся заметать следы преступления и рассматривал вопрос о ликвидации учетных дел расстрелянных, как указывал Шелепин, "по решению специальной тройки НКВД СССР" - "на основании Постановления ЦК КПСС от 5 марта 1940 года" (3).
Период с момента обнаружения польскими рабочими строительно-ремонтной фирмы "Тодт" весной 1943 г. катынских захоронений и использования немцами сведений о них, а затем краткой советской постановки этого вопроса на Нюрнбергском процессе и снятия его, и до начала 1950-х годов (работа комиссии Конгресса США под руководством Р. Дж. Мэддена) был временем формирования и отстаивания "советской официальной версии" - приписывания вины гитлеровцам, с датой расстрела "1941 год". В целях контрпропаганды тиражировались результаты подготовленной "органами", выборочной и краткосрочной, с подкладыванием фальсифицированных документов, эксгумации комиссии Н. Н. Бурденко: изготовлены брошюры "Правда о Катыни" и "Сообщение Специальной комиссии по расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров" (4). "Официальная версия" была закреплена в 1953 г. в Большой Советской энциклопедии как идеологическая истина в последней инстанции, стандартная для цензуры "авторитетная" информация - со строжайшим запретом любых сомнений и поисков правды. Но и это длилось недолго. Вскоре в СССР эта тема была полностью закрыта для всех форм печати, вычеркнута из энциклопедий и словарей.
Только после XX съезда появились сведения о том, что в Польше на массовых митингах и собраниях, в листовках и публикациях выплескивается накопившаяся напряженность, порожденная былыми конфликтными ситуациями. С неизбежностью возникала и тема катынского преступления. В Польше, Англии и других странах она в течение десятилетий пробивала дорогу к правде, особенно в периоды кризисного развития событий (5). Советское посольство в Варшаве с тревогой докладывало об этом в Москву. Вся информация строго засекречивалась. Секретность была распространена как на ЦК КПСС, так и на органы госбезопасности. Крупный работник "силовых структур", генерал КГБ Г. С. Жуков, во время войны уполномоченный по созданию иностранных формирований в СССР, личный представитель Сталина по польским делам, в доверительной беседе с заведующим польским сектором ЦК КПСС П. К. Костиковым уже в период перестройки свидетельствовал: "В НКВД, как и в КГБ, было строго запрещено вести какие-либо разговоры о Катыни, даже как о немецком преступлении" (6).
Исследование этой темы стало возможным только в во второй половине 1980-х годов, когда возникали, хотя и с немалым трудом, условия для критического переосмысления прошлого. 21 апреля 1987 г., в 42-ю годовщину Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и Польшей, подписями президентов М. С. Горбачева и В. Ярузельского была скреплена Декларация о советско-польском сотрудничестве в области идеологии, науки и культуры. Важную роль в его развертывании сыграла созданная на этой основе Совместная комиссия ученых СССР и ПНР по истории отношений между двумя странами. Катынский вопрос оказался не просто неизученным, но и наиболее сложным из числа трудных проблем в истории этих отношений, а партийно-государственное руководство страны, тщательно контролировавшее ход работы комиссии, всячески противодействовало его выяснению, ограничивая доступ к источникам материалами комиссии Бурденко (7). Советский сопредседатель акад. Г. Л. Смирнов, впервые столкнувшись с этим делом и стараясь в нем объективно разобраться, создал внутри советской части комиссии узкую катынскую подкомиссию из трех человек (В. С. Парсаданова, Е. А. Скрипилев, И. С. Яжборовская) под своим руководством; пользуясь своим авторитетом недавнего помощника Горбачева, он собрал руководителей архивов и рекомендовал им приоткрыть для группы исследователей катынские материалы. После этого поиски в Особом архиве Парсадановой документов по катынскому преступлению принесли успех. Новыми возможностями воспользовался и участвовавший в подготовке к печати материалов Нюрнбергского процесса в издательстве "Юридическая литература" Ю. Н. Зоря, сын Н. Д. Зори, помощника главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе Р. А. Руденко.
С марта 1989 г. заведующий международным отделом ЦК КПСС В. М. Фалин, регулярно получавший информацию как о работе двусторонней комиссии, так и о настроениях в Польше, готовил и передавал на рассмотрение ЦК и лично Горбачеву секретные записки об обострении в Польше проблемы Катыни, о доказательствах необоснованности аргументации, представленной Бурденко (подавляющая часть поляков уверена, что это "дело рук Сталина и Берии, а само преступление совершено весной 1940 г.", доказательства чего польская сторона представила (8)), о необходимости реагировать, чтобы не подрывать двусторонние отношения (9). Он пришел к убеждению, сформулированному в воспоминаниях так: "Где политика и отношения с Советским Союзом, там для поляка - Катынь" (10).
22 марта министр иностранных дел Э. А. Шеварднадзе, В. М. Фалин и председатель КГБ СССР В. А. Крючков высказали мнение: "Возможно, целесообразнее сказать, как реально было и кто конкретно виноват в случившемся, и на этом закрыть вопрос" (11).
За этим последовали поручения от 31 марта ряду партийно-государственных руководителей и подготовленная справка "К вопросу о Катыни" от 22 апреля 1989 года. Прокуратура СССР и КГБ должны были провести совместно "тщательную проверку" и "выяснение всех обстоятельств случившегося" в трех спецлагерях НКВД, чтобы перед приездом 27 - 28 апреля Ярузельского с рабочим визитом дать об этом публикацию в печати. Постановлением ЦК КПСС эта проверка должна была дать результаты к 1 августа. Поиск документальных материалов возлагался на Главное архивное управление при Совете министров СССР, Гостелерадио СССР. Главным газетам "Правда" и "Известия" поручалось дать публикации об этих мероприятиях (12).
22 февраля 1990 г. Фалин сообщил Горбачеву о результатах поисков ученых в Особом архиве: установлено, что узники трех спецлагерей "убыли" и "в статистических отчетах в дальнейшем не фигурировали". Дела на узников Старобельского лагеря были уничтожены, а из двух других переданы в Главное управление по делам военнопленных. В подкрепление вывода о необходимости "так или иначе определяться с нашей позицией" Фалин ссылался на результаты экспертизы, проведенной Зорей: сопоставление списков отбывавших из Козельского лагеря и списков опознания весны 1943 г. "показало наличие прямых совпадений", что является доказательством "взаимосвязи наступивших событий". Изученные материалы ставили под сомнение достоверность "доклада" Бурденко и позволяли сделать вывод, что это "дело рук НКВД и персонально Берия и Меркулова". Ситуация "вряд ли позволит нам дальше придерживаться прежних версий и уклоняться от подведения черты" (13), - суммировал он.
К тому времени публичное слово о катынском злодеянии, опираясь на просочившиеся из Польши сведения, сказали московские журналисты - В. К. Абаринов на страницах "Литературной газеты", Г. Н. Жаворонков в "Московских новостях", Л. Н. Един в "Новом времени", Н. Н. Ермолович в "Известиях" и др. А. Е. Липский предварил вводной статьей "Эхо трагедии в Катыни" публикацию перевода польской экспертизы, подготовленной членами двусторонней комиссии (14). Вышла и первая у нас книга на эту тему - журналистское расследование "Катынский лабиринт", плод честного и смелого пера Абаринова (15). Казалось бы, правда о преступлении близка к раскрытию. Однако в руководстве КПСС в это время усилилась другая линия. Горбачева ознакомили с содержимым хранившегося в архиве VI сектора Особого отдела ЦК КПСС запечатанного пакета N 1 - с "особой папкой", с пометой "справок не давать". В нем хранились основополагающие катынские материалы - решение Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 г. и записка Шелепина об его исполнении. Генсек ознакомился и с фальсификатом комиссии Бурденко, подкрепленным воспроизведением его аргументации в справке Института всеобщей истории АН СССР (автор Н. С. Лебедева). В итоге у него возникло желание, по свидетельству помощника Горбачева В. А. Александрова, вообще уйти от катынского дела (16).
Пообещав полякам раскрыть правду о катынском преступлении, он занял позицию: "пусть ученые копаются". Советской части комиссии предлагалось обратиться к широкой общественности с просьбой собирать всевозможную информацию "для обнаружения правды". Разумеется, польская часть комиссии такую постановку вопроса отвергла. Боязнь выяснения обстоятельств "катынского дела", и особенно проблема ответственности за него партийно-государственного руководства, породили новую проблему - так называемую "Анти-Катынь", поиск путей замазывания правды и ухода от признания вины советской стороны за тайный, преступный массовый расстрел польских военнопленных - через нахождение "баланса", предъявление "встречного иска". Начало этому было положено распоряжением президента СССР Горбачева от 3 ноября 1990 г., в котором в обширном перечне поручений советским министерствам и ведомствам восьмым пунктом предлагалось Прокуратуре СССР ускорить следствие по катынскому делу и представить соответствующее заключение, но одновременно, девятым пунктом - ряду учреждений, ведомств и организаций было поручено найти "архивные материалы, касающиеся событий и фактов из истории советско-польских двусторонних отношений, в результате которых был причинен ущерб советской стороне" (17).
В качестве политического "противовеса" Катынскому делу рассматривалась судьба пленных красноармейцев войны 1919 - 1920 годов. Смирнов в воспоминаниях пишет: "Меня подбивали, чтобы мы в свою очередь поставили вопрос о плохом отношении к советским военнопленным в [19]21 году" (18).
Он не считал нужным идти по пути создания новой конфликтной ситуации ради "обнуления" цифры жертв, "уравновешивания" претензий к СССР.
Поиски Парсадановой и Зори в Особом архиве завершились официальной передачей польской стороне на встрече в Москве президентов Горбачева и Ярузельского 13 апреля 1990 г. списка выбывших из Старобельского лагеря, предписаний на отправку из двух других спецлагерей и ряда других вполне доказательных материалов. Сообщением ТАСС было подкреплено признание вины советской стороны (Берии, В. Н. Меркулова и их подручных), что открыло дорогу для публикаций историков (19). Затем, уже в связи с "делом КПСС", в Президентском архиве был обнаружен "пакет N 1" содержавший решающий документ - постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. с поручением НКВД СССР рассмотреть дела более 25 тыс. человек "в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания - расстрела", "без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения". В 25 тысяч определялось приблизительное количество содержавшихся в трех спецлагерях и тюрьмах Западной Белоруссии и Западной Украины тех же категорий узников-поляков (что оговаривалось в представлении Берия). Согласно поручению Берии от 7 марта, для расправы достаточно было только справок, в пятидневный срок подготовленных НКВД. Достоянием гласности становились документы об отправке транспортов к месту казни и рапорты об исполнении преступного приказа (20).
В российской печати встречается повальное зачисление узников трех спецлагерей в офицерский кадровый состав якобы вражеской армии - ради оправдания их расстрела без суда и следствия. На самом деле военнослужащие были только в двух из них, а профессиональных военных среди них было всего 44,9 процента. Большинство - 55 процентов - составляли проходившие срочное обучение, по всей территории страны поставленные под ружье мужчины призывного возраста, мобилизованные для защиты страны от развернувшегося 1 сентября 1939 г. гитлеровского нашествия. Среди них преобладали люди массовых гражданских профессий, представители интеллигенции различного профиля: многие сотни учителей, врачей, инженеров и агрономов, священники и журналисты, общественные и политические деятели. Были писатели и поэты, десятки профессоров и доцентов вузов, включая ученых с мировым именем. Расстрелянными в Катыни оказались именно они, а также задержанные во время всеобщей регистрации пожилые отставники, в том числе инвалиды (21). Надо ли говорить, что под этот каток попала значительная часть интеллектуальной элиты страны, и пояснять, почему столь болезненно по сей день ощущает катынский вопрос вся Польша? Он затрагивает судьбы граждан всех национальностей и конфессий, живущих в этой стране - не только католиков и протестантов, но и православных, и грекокатоликов - украинцев, белорусов и русских, а также евреев, немцев, литовцев, чехов и др., чьи фамилии и род занятий ныне выбиты на мемориальных кладбищах в Катыни, Медном и в лесопарковой зоне Харькова.
Совместная комиссия ученых СССР и ПНР по истории отношений между двумя странами закончила свою работу на рубеже 1980 - 1990-х годов, накануне распада СССР, с прекращением существования Польской Народной Республики. Расследование катынского дела продолжила - уже с точки зрения права - следственная группа Главной военной прокуратуры РФ (ГВП), которой было возбуждено дело N 159 о расстреле польских военнопленных спецлагерей НКВД в апреле-мае 1940 года. Усилиями юристов, историков, медиков и других специалистов правда об этом преступлении была установлена в начале 1990-х годов.
В обнаруженных местах массовых расстрелов были проведены эксгумации жертв из всех трех лагерей. В начале 1990-х годов, в ходе проведенных там чрезвычайно сложных работ предстала как преднамеренная фальсификация выдвинутая комиссией Бурденко версия о том, что польские военнослужащие были расстреляны во время оккупации немцами (сам он тоже признал это в конце своей жизни). Была собрана огромная коллекция вещественных доказательств, опрошены десятки молчавших долгие годы соучастников и свидетелей этого преступления. Их показания зафиксированы на видео и опубликованы. Имеются указания на подлинных расстрельщиков - показания участника репрессий начальника УНКВД по Калининской области Д. С. Токарева и работника Харьковского УНКВД М. В. Сыромятникова и других сотрудников карательных органов. Были подняты дела Главного управления НКВД по делам военнопленных, дал признательные показания его начальник П. К. Сопруненко. Во время работы в фондах этого управления были найдены списки расстрелянных, аналогичные составленным в ходе эксгумации 1943 г. (проведенной Технической комиссией Польского Красного Креста под надзором немцев) и опубликованным поляками.
Подтверждению того, чье это преступление, послужил неоспоримый факт: до Калинина (ныне Твери), где были расстреляны 6311 узников Осташковского лагеря, сброшенных затем во рвы у села Медное, немецкие части едва дошли, как были оттуда отброшены. По рекомендации президентов двух стран было задумано и оформлено соглашениями их архивных служб от 27 апреля и 11 июня 1992 г., а ныне закончено совместное издание "Катынь: документы преступления" (22).
В связи с рассмотрением "дела КПСС" на Конституционном суде встал и вопрос о катынском злодеянии - но преимущественно в плоскости политической ответственности о его сокрытии, без рассмотрения правового существа. Эти проблемы были затронуты в печати в ходе полемики Ф. М. Рудинского и А. М. Ларина (23).
Представленный в суд корпус катынских документов, указывающих на подлинных инициаторов и виновников расстрела, специальный посланник Президента России Б. Н. Ельцина Р. Г. Пихоя 14 октября 1992 г. передал президенту Республики Польша Леху Валенсе. В числе их решение Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 г. с автографами Сталина и ряда членов его узкого состава и записка председателя КГБ СССР Шелепина Хрущеву от 3 марта 1959 г. о мерах по уничтожению следов катынского преступления. Как заверенные фотокопии, так и переводы 42-х подлинных документов из "особой папки" Президентского архива впервые были опубликованы в Польше (24). Два главных документа - решение политбюро и отчет о его реализации весной 1940 г. в Москве опубликовал М. И. Семиряга (25). Одновременно более полная публикация документов "Катынское дело. Можно ли поставить точку?" появилась в издании "Военные архивы России" (26).
17 октября в интервью польскому телевидению Ельцин следующим образом определил российскую позицию по этому вопросу: "Россия не может взять на себя ответственность за катынское преступление. Сделала это партия, сделал это тоталитаризм" (27). Оба президента договорились, что Польша не будет выдвигать в адрес России никаких материальных претензий. Следует подчеркнуть, что российская официальная версия катынского преступления получила юридико-политическое подтверждение и носит обязывающий характер.
Правовая оценка была подкреплена эксгумациями захоронений и заключением комиссии научных экспертов от 2 августа 1993 года. Этот составленный юристами, историками и медиками документ, написанный с позиций примата международного права, освещает комплекс вопросов, вызываемых задержанием польских граждан во второй половине сентября 1939 г. и в последующий период как военнопленных, вопрос о правомерности их содержания в этом качестве. Были рассмотрены обстоятельства уничтожения людей, его причины и мотивы. Развенчивалась "официальная советская версия", базировавшаяся на фальсификациях комиссии Бурденко. Были сделаны выводы о подлинных виновниках преступления и их ответственности (28).
Официальный визит Ельцина в Варшаву в августе 1993 г. завершился подписанием российско-польской декларации, в которой, в частности, отмечалось: "В атмосфере взаимопонимания и доброй воли были выяснены обстоятельства катынского преступления, виновники которого будут наказаны". Говорилось о намерении восстановить справедливость "в отношении жертв сталинских репрессий и преступлений" (29). Расправляя ленты венка у памятника жертвам Катыни на мемориальном кладбище Повонзки в Варшаве, Ельцин произнес: "Простите, если можете".
Однако окончание катынского дела зашло в тупик. На завершающем этапе работы, особенно при вынесении 13 июня 1994 г. процессуального решения об окончании расследования уголовного дела N 159, обнаружилось все несовершенство российской законодательной и судебно-правовой системы. Полноценное, развернутое постановление, включающее четкое определение не только обстоятельств, но и причин и мотивов преступления, воспроизведение его советской квалификации как геноцида, признанной всеми сторонами на Нюрнбергском процессе (независимо от того, кому оно приписывалось), было невозможно в условиях отсутствия механизмов реализации записанного в новой Конституции РФ примата международного права при устоявшейся, неизжитой традиции использования в процессе реабилитации жертв сталинских репрессий квалификации преступлений такого рода как должностных (превышения власти). Завершению дел препятствовали трудности с поисками документов и расследованием дела после распада СССР уже в трех странах. Белорусский список репрессированных узников тюрем не найден до сих пор.
22 мая 1995 г. Ельцин сообщил Валенсе, что, как выяснили специалисты, материалы "тройки" и акты об исполнении ее решений были уничтожены в 1959 году (30). Обстоятельства расследования дела и перипетии борьбы вокруг него обстоятельно раскрыты в двух монографиях руководителя следствия А. Ю. Яблокова (31) и трех экспертов ГВП.
Тем временем, на исходе века, два года подряд, в 1998 и 1999 гг., "Газета выборча" вместе с первым каналом Польского телевидения и Первой программой Польского радио проводили плебисцит, выясняя, что польский народ считает главным достижением истекшего десятилетия. Абсолютное большинство назвало "обнародование правды о Катыни". В 2000 г. в Катынском лесу и селе Медном около Твери были устроены государственные мемориальные комплексы, составной частью которых являются польские воинские кладбища, спроектированные по итогам всенародных конкурсов в Польше и построенные на пожертвования польского населения.
Однако дело о расстреле польских военнопленных трудно было считать окончательно закрытым. Во время визита Президента РФ В. В. Путина в Польшу в 2001 г. и в последующем поднимался вопрос о "незакрытых счетах". Путин обещал компенсировать потери депортированных польских граждан (в их числе было более 25 тыс. семей узников спецлагерей) на общих с советскими гражданами юридических основаниях. При этом величина компенсаций примерно равнялась бы стоимости проезда только для оформления заявлений, лишая смысла это начинание, и без того оказавшееся неисполнимым ввиду отсутствия необходимых документов и свидетелей.
Обещание предоставить польской стороне документы дела, имевшиеся в ГВП РФ, отчасти было исполнено. Главный военный прокурор РФ А. В. Савенков передал 67 томов из 183, сославшись на то, что остальные включают сведения, содержащие государственную тайну. 21 сентября 2004 г. ГВП приняла процессуальное решение о закрытии дела. Оно было прекращено в отношении признанных виновными в "превышении должностных полномочий" "конкретных лиц в связи с их смертью". Эти лица названы не были. Материалы дела (которые были рассекречены и по частям уже передавались в начале 1990-х годов по двустороннему соглашению польской стороне) и постановление о его прекращении были вновь засекречены. По этой причине в настоящее время отсутствует достоверная информация о правовых основаниях прекращения дела, о круге лиц, признанных виновными в совершении преступлений, об установленных в ходе расследования фактах. 11 марта 2005 г. Савенков заявил, что ГВП не выявила геноцида в отношении польских граждан.
На протяжении нескольких последних лет ряд родственников расстрелянных, а также Международное правозащитное общество "Мемориал" обращались с судебными исками о признании погибших жертвами политических репрессий и об их реабилитации, о рассекречивании постановления ГВП по этому делу и других его материалов. Мотивом отказа Хамовнического суда г. Москвы принять иск было заявление, что с подобными жалобами могут обращаться только те лица, чьи права нарушены, другие же иски не соответствуют российскому законодательству. Получалось, что с жалобами должны обратиться сами расстрелянные в 1940 году.
Прокуратура отказалась вообще рассматривать вопрос о политической реабилитации погибших, ссылаясь на то, что их трупы якобы не были идентифицированы. По закону же, она должна была или отказать в реабилитации, либо признать ее необходимость. Если вначале прокуроры признали, что польские офицеры были расстреляны, то затем последовали заявления, что нельзя достоверно утверждать, имело ли это место. Между тем проведенные исследования дают достаточные доказательства массового расстрела: в Катыни были идентифицированы 2870 жертв из поименованных в расстрельных списках. Частичная идентификация жертв, начиная с 1943 г., проводилась неоднократно, полная же, при столь массовом масштабе преступления, не представлялась возможной. К настоящему времени за давностью преступления ни полное, ни частичное вскрытие захоронений вообще стало нецелесообразным: ввиду состояния почвы и разложения останков идентификация практически невозможна.
При дальнейшем рассмотрении утверждалось, что якобы "нет уголовных дел или иных документальных свидетельств о том, что к польским офицерам применялись репрессии". Однако решение о применении высшей меры наказания "в особом порядке", вынесенное на основании справок, было неправовым и требует соответствующего подхода, как и в случае с расстрелом царской семьи в 1918 году. Ни для кого не секрет, что дела были сознательно уничтожены. Ущербно и само обращение к УК в редакции 1926 г. - он не содержал соответствующих характеру и масштабу содеянного статей состава преступления и его квалификации. Затем последовали безрезультатные обращения в другие судебные инстанции, в Московский окружной военный суд.
24 октября 2008 г. на заседании Хамовнического суда прокурор сделал важное заявление о тупиковом характере попыток решить дело в порядке обычных судебных разбирательств. По его словам, перспектива имеется "не на уровне суда", но только при условии участия государственных властей (32). Вывод о том, что для завершения катынского дела необходимо проявление высокой политической воли, представлялся вполне разумным.
В настоящее время катынские иски находятся в страсбургском Европейском суде по правам человека. Конвенция по правам человека предписывает обеспечение защиты жизни и рассмотрение обстоятельств смерти каждого человека, особенно если преступление было совершено представителями власти. На этом основании, ввиду нарушения права на справедливый суд - отказа российских правовых инстанций удовлетворить их иски, потомки погибших и обратились в ЕСПЧ. Суд начал в ускоренном порядке - ввиду их преклонного возраста - процедуру подготовки рассмотрения жалоб об отказе в предоставлении документов родственникам и признания их самих потерпевшими. Иск поддержан "третьей стороной" - правительством. ЕСПЧ может предписать удовлетворить эти требования и оштрафовать. В российской печати иногда повторяется дутая цифра о миллионных претензиях по компенсациям. В этой связи представительница одной из катынских семей, обратившихся в Страсбург, В. Волк-Езерская заявила от имени родственников, что они намерены ограничиться чисто символической суммой в один евро.
Отсутствие полноценного правового и морально-политического завершения катынского дела оставалось болевой точкой в вопросе нормализации двусторонних отношений между Россией и Польшей. Пока вопрос блуждал в коридорах судов, российское общественное мнение становилось объектом все новых манипуляций. Более того, открывался простор для новых фальсификаций этого дела. Под разного рода сомнительные в историческом и моральном смысле версии подводилась "база" такого свойства: дескать, научный подход, аргументы юристов и ученых интересуют только узкий круг специалистов, а для общественного мнения они не имеют значения. Научным исследованиям были противопоставлены всевозможные политические спекуляции. Ряд ныне действующих и бывших политиков, игнорируя твердо установленные факты, не брезгует явными подделками и подтасовками. Ради завоевания сомнительной популярности они готовы втоптать в грязь подтвержденную научно и юридически позицию своей страны.
Подлоги, воспроизведение мифологем и фальсификаций сталинских времен характерны для сочинений Ю. И. Мухина, посвященных катынскому делу (33). Их отзвуки встречаются в принимавших форму художественной публицистики произведениях С. Ю. Куняева и в романе "Генералиссимус" В. В. Карпова (34). Стараются создать иллюзию правдоподобия, поначалу заявляя о своей приверженности официально утвердившейся в России с 1990-х годов позиции, В. Н. Швед и С. Э. Стрыгин. Затем, искусно вводя в заблуждение читателя, они сеют сомнения в истинности доказательств следствия и подсовывают в своих работах под маркой "тайн Катыни" давно опровергнутые аргументы в пользу сфабрикованного заключения комиссии Бурденко (35). Тысячи раскрытых и опубликованных подлинных документов, экспертизы юристов и ученых, показания свидетелей, даже материалы эксгумаций они стараются изобразить как сфабрикованные, безосновательно "снижают" количество жертв катынского преступления до 1 - 2 тыс. При этом они демагогически заявляют о готовности возобновить следствие, что будто бы позволит опровергнуть установленную ныне правду о злодеянии. Делая вид, что они ведут борьбу на научном поле, эти поклонники репрессивного сталинского режима стараются возвеличивать Сталина и манипулировать общественным мнением, деформировать его, подрывать правовые аргументы.
Тот же смысл имеет обращение в московские суды внука Сталина Е. Я. Джугашвили с исками к "Новой газете" и А. Ю. Яблокову как ее автору и к Росархиву по поводу публикации на его сайте документов по катынскому делу как якобы сфальсифицированных и порочащих честь Сталина в связи с его ролью в расстреле польских военнопленных. Первое дело было проиграно. Второй иск не был принят к рассмотрению.
В качестве своего рода "Анти-Катыни" традиционно используется встречная претензия в отношении якобы погибших красноармейцев, попавших в польский плен в ходе войны 1920 года. Из года в год бездоказательно раздувая цифры, некоторые авторы уже умножили их в 3 - 5 раз, довели до 60 - 80 и даже 100 тыс. хотя согласно последней, двусторонней обстоятельной публикации подлинных документов она не превышает 20 тысяч (36). При этом никаких расстрелов не было. Основными причинами смертности были принесенные с фронтов эпидемии, нехватка продовольствия и лекарств в условиях чрезмерной перегруженности: в бывших немецких лагерях находились и пленные первой мировой войны. Аргументированную дискуссию по этому вопросу читатель найдет в статьях авторов российско-польского издания "Белые пятна - черные пятна. Сложные вопросы российско-польских отношений (37).
Предложение провести новые эксгумации ради "доказательства вины гитлеровцев" является попыткой торпедировать или хотя бы затянуть достойное завершение катынского дела. Как известно, сторонники "Анти-Катыни" замалчивают наличие двух других, аналогичных лагерей НКВД и захоронений, в том числе спецлагеря около Осташкова, где немецкие войска даже не успели обосноваться. Покойный депутат-коммунист В. И. Илюхин, руководитель Комитета Госдумы по законодательству и государственному строительству, периодически собирал на ее территории сторонников этой концепции и даже основал Катынский комитет. Последний раз его заседание имело место 19 апреля 2010 г. - уже после 70-летия Катыни. Эти материалы опубликованы. В них есть и письмо Илюхина президенту Д. А. Медведеву, вывешенное на сайте КПРФ (38). По почину КПРФ издательством ИТРК была выпущена подборка "Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года" (39), рассчитанная на то, чтобы в очередной раз вернуть катынское дело к фальсификациям комиссии Бурденко.
Предыстория в данном случае такова: при подготовке Нюрнбергского процесса была сделана попытка легализовать "советскую официальную версию". Однако, несмотря на договоренность с союзниками, были распространены польские доказательные материалы по катынскому делу, и доверие к этой версии было подорвано. Трибунал дал согласие на вызов свидетелей. Сталин срочно собрал комиссию по руководству советскими представителями на Нюрнбергском процессе во главе с А. Я. Вышинским. Через В. М. Молотова руководителям силовых ведомств было поручено готовить для подкрепления этой версии дополнительные материалы и свидетелей. Что и было проделано (эти материалы и стараются использовать сейчас сторонники "Анти-Катыни"). Тем временем в Нюрнберге помощник советского главного обвинителя Р. А. Руденко Н. Д. Зоря, который должен был выступать перед Трибуналом по катынскому делу, но имел о нем адекватное представление, обратился к генеральному прокурору СССР К. П. Горшенину с просьбой немедленно откомандировать его в Москву для доклада Вышинскому о своих сомнениях. Он получил отказ, а на следующее утро был найден мертвым в своей комнате. Версий его смерти несколько: неосторожная чистка личного оружия, самоубийство, убийство. ГВП не смогла окончательно установить обстоятельства его смерти. Для запугивания ли персонала, или на самом деле так было, но среди советских специалистов был распущен слух, что Сталин распорядился: "Похоронить, как собаку!" Только через много лет сын погибшего отыскал свидетелей и нашел могилу отца на лейпцигском кладбище рядового состава Красной армии (40).
В настоящее время российское руководство в связи с участием в 70-летии катынского преступления и последующими событиями взяло курс на налаживание российско-польских отношений и закрытие катынской проблемы. Принимая 7 апреля 2010 г. участие в памятной церемонии в мемориальном комплексе "Катынь", премьер Путин отметил: "Десятилетиями циничной ложью пытались замарать правду о катынских расстрелах... Мы не имеем морального права оставить будущим поколениям груз недоверия друг к другу. В современном мире в Европе XXI века просто нет другой альтернативы подлинному добрососедству между народами Польши и России" (41).
Президент Медведев 20 октября 2010 г., в ходе выездного заседания Мюнхенской конференции в Москве, по поводу Катыни указал на открывшуюся возможность "закрыть целый ряд очень печальных страниц, причем сделать это осознанно и сделать это красиво", что является долгом и российского, и польского руководства. Он подтвердил свою позицию, выраженную ранее в интервью газете "Известия": "До сих пор... люди на полном серьезе ведут дискуссию о том, кто принимал решение по казни польских военнослужащих. Несмотря на то, что и материалы раскрыты, я дал снова поручение все это продемонстрировать. Но все равно идут дискуссии. Почему? Потому что эта тема была спрятана - раз, и, во-вторых, она была подана с абсолютно фальшивой позиции. Вот это как раз случай фальсификации истории! Ведь фальсификацию истории допускают не только те, кто за бугром, не только те, кто живет в других странах. Мы сами допускали фальсификацию истории" (42). Он подчеркнул, ознакомившись в интернете с позицией КПРФ по Катыни, что Россия из-за попыток части общественности опровергнуть результаты расследования не откажется от открытого диалога с Польшей (43). Позиция президента, который признал истинную роль Сталина и его приспешников в катынском преступлении, факт предпринятой фальсификации и необходимость обнародовать полную правду, предоставив все необходимые документы, способствовала тому, что 8 апреля, 23 сентября и в начале декабря 2010 г. польской стороне были переданы первые три подборки документов следствия в ГВП.
Эта позиция гарантирует оптимальное продвижение по пути к окончательному завершению катынского дела. Смоленская катастрофа его дополнительно актуализировала, придала новое дыхание задаче урегулирования всего комплекса катынских проблем как условия нормализации двусторонних российско-польских отношений.
26 ноября 2010 г. в Государственной думе было вынесено на голосование и одобрено абсолютным большинством (при 12,7% против) Заявление "О Катынской трагедии и ее жертвах". Факт государственного терроризма в отношении поляков впервые был признан на таком уровне и перед лицом российского общества. Прежние признания - Горбачева и Ельцина - адресовались полякам и практически почти не имели резонанса в России. Теперь ситуация резко изменилась. Признано публично, что "опубликованные материалы, многие годы хранившиеся в секретных архивах, не только раскрывают масштабы этой страшной трагедии, но и свидетельствуют, что Катынское преступление было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей". Было подчеркнуто, что массовые преследования граждан своей страны и иностранных граждан несовместимы с идеей верховенства закона и справедливости, что будет продолжено выяснение всех обстоятельств уничтожения польских граждан в результате "произвола тоталитарного государства", восстановлены честные имена погибших в Катыни и других местах. Этих людей "с исчерпывающей очевидностью реабилитировала сама история" (44). Вопрос об официальной реабилитации остался открытым.
Существует предположение, что обвинение в геноциде отвергнуто прокуратурой правомерно, поскольку в российском уголовном праве такое понятие впервые было введено лишь статьей 357 УК РФ (в редакции 1996 г.) и стало действовать с 1997 года. Опираясь на принцип уголовного права об обратной силе уголовного закона (ст.ст. 9, 10 УК РФ), утверждают, что поскольку новый уголовный закон, устанавливающий ответственность за геноцид, был введен в действие лишь с 1997 г., он не может применяться к деяниям, совершенным в 1940 году. С этим можно было бы согласиться, если бы дело касалось обычного уголовного преступления. Однако общие принципы права действуют лишь до тех пор, пока в норме закона не установлено конкретное правило поведения, которое может отличаться от общих принципов. В действительности понятие и определение геноцида впервые были установлены международным правом, нормы которого были признаны Советским Союзом, а затем и Россией, хотя и не были кодифицированы во внутреннем уголовном законодательстве. В Конституции России записано: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" (ч. 4, ст. 15 Конституции России).
В соответствии с соглашением, заключенным 8 августа 1945 г. между правительствами СССР, США, Великобритании и Северной Ирландии и временным правительством Французской Республики, был учрежден Международный военный трибунал (МВТ) и утвержден его устав. В ст. 6 устава МВТ содержались новые виды преступлений: преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности, которые были применены к деяниям, совершенным задолго до введения в действие Устава. С учетом этого соглашения, советское государство само дало юридическую оценку преступлениям против польского народа в 1940 г.: именно по предложению СССР расстрел польских военнопленных в Катынском лесу был квалифицирован по ст. 6 устава МВТ, но, опасаясь разоблачения, советская делегация не стала настаивать на "вине немцев" и вопрос был снят. Какого-либо открытого, аргументированного опровержения этой квалификации до настоящего времени не существует. Из указа Президиума Верховного совета СССР от 4 марта 1965 г. следует, что действующее внутреннее законодательство включает в себя такие составы преступлений, как преступления против мира, человечества (человечности), военные преступления, которые должны квалифицироваться по ст. 6 устава МВТ и влечь за собой уголовную ответственность "независимо от времени их совершения". Согласно Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него от 9 декабря 1948 г., ратифицированной СССР 18 марта 1954 г., под геноцидом понимаются действия, совершаемые с намерением полностью или частично уничтожить какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую. Как следует из документов уголовного дела N 159, большую группу польских граждан уничтожали как по классовым, так и по этническим и национальным признакам. С учетом масштаба совершенных убийств это может квалифицироваться как геноцид. В соответствии с Конвенцией о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 г., ратифицированной СССР 11 марта 1969 г., сроки давности не применялись к следующим преступлениям, "независимо от времени их совершения: а) военные преступления, как они определяются в уставе МВТ, б) преступления против человечества, как они определяются в уставе МВТ... а также преступление геноцида, определяемое в Конвенции 1948 года". Так что фактически никаких правовых препятствий для квалификации "катынского преступления" по статьям устава МВТ в Нюрнберге и международным нормам об ответственности за указанные преступления не существует.
Польскую сторону не устраивает ни закрытие дела, ни квалификация преступления: согласно польскому законодательству она считает его геноцидом. Польская прокуратура вписала в иск обвинение в "уничтожении польской национальной группы"45. Польский Институт национальной памяти принял 30 ноября 2004 г. решение начать собственное расследование с намерением установить личности тех, кто отдавал приказы и проводил расстрелы. К настоящему времени институтом собран обширный доказательный материал. Сейм 22 марта 2005 г. поставил вопрос о раскрытии всей правды о катынской трагедии, выдаче всего корпуса документов, собранного в ходе проведения следствия, и признании массового убийства польских военнопленных геноцидом (46). В марте 2006 г. польские власти заявили, что рассматривается вопрос о признании этого преступления актом геноцида путем вынесения его на международный форум (47).
11 апреля 2011 г. в Катыни, как бы в продолжение не завершенного ввиду смоленской катастрофы самолета президента Леха Качиньского 70-летия трагедии, состоялась встреча президентов двух стран - Д. А. Медведева и Бронислава Коморовского. Политическая воля российского руководства является залогом полноценного правового решения и окончательного закрытия катынского дела.
Примечания:
1. К. 70-летию начала второй мировой войны: исследования, документы, комментарии. М. 2009.
2. Катынь. Пленники необъявленной войны. Документы. М. 1997, с. 67 - 70.
3. Там же, с. 601.
4. Правда о Катыни. М. 1943; Сообщение Специальной комиссии по расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. М. 1944.
5. См.: Zbrodnia Katynska. Bibliografia 1940 - 2010. Warszawa. 2010.
6. См.: ЯЖБОРОВСКАЯ И. С., ЯБЛОКОВ А. Ю., ПАРСАДАНОВА В. С. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М. 2009, с. 208.
7. СМИРНОВ Г. Л. Уроки минувшего. М. 1997, с. 222.
8. Военные архивы России, 1993, вып. 1, с. 152 - 155. Фалин сообщал Горбачеву, что еще год назад был получен секретный доклад об участии Польского Красного Креста в работах по эксгумации захоронений в Катыни под Смоленском, произведенной в апреле-мае 1943 г. (там же, с. 153).
9. Там же, с. 153 - 155.
10. ФАЛИН В. М. Без скидок на обстоятельства. М. 1999, с. 406.
11. Военные архивы России, 1993, вып. 1, с. 155.
12. Там же, с. 156 - 158.
13. Там же, с. 162 - 164.
14. Историки отвечают на вопросы. Вып. 2. М. 1990.
15. АБАРИНОВ В. Катынский лабиринт. М. 1991. См. также новое, дополненное изд.: ABAR1NOW W. Oprawcy z Katynia. Krakow. 2007.
16. Катынский синдром, с. 300 - 301.
17. Распоряжение Горбачева от 3 ноября 1990 г. см.: Секретные документы из особых папок. - Вопросы истории, 1993, N 1.
18. СМИРНОВ ГЛ. Ук. соч., с. 222.
19. ЗОРЯ Ю. Н., ПРОКОПЕНКО А. С. Нюрнбергский бумеранг. - Военно-исторический журнал, 1990, N 7; ЗОРЯ Ю. Н. Режиссер катынской трагедии. В кн.: Берия: конец карьеры. М. 1991; ЛЕБЕДЕВА Н. С. Катыиская трагедия. - Московские новости, 1990, N 12; ЕЕ ЖЕ. И еще раз о Катыни. - Там же, N 18; ЕЕ ЖЕ. О трагедии в Катыни. - Международная жизнь, 1990, N 5; ЕЕ ЖЕ. Катынь: Преступление против человечества. М. 1994; см. также: Новое время, 1990, N 16; Новая и новейшая история, 1990, N 3; и др.
20. Катынь. Пленники необъявленной войны, с. 384 - 390, 524 и др.
21. Катынский синдром, с. 104 - 105.
22. На русском языке был издан в двух томах сокращенный вариант совместного четырехтомника: Катынь. Пленники необъявленной войны; Катынь. Март 1940 г. - сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых. Эхо Катыни. Документы. М. 2001. Польское издание содержит в основном русскоязычные тексты и вполне доступно для российского читателя. См.: Katyii. Dokumenty zbrodni. T. 1 - 4. Warszawa. 1995 - 2006.
23. РУДИНСКИЙ Ф. Катынская трагедия: расследование должно быть продолжено. - Правозащитник, 1998, N 1; ЕГО ЖЕ. "Дело КПСС" в Конституционном суде. Записки участника процесса. М. 1999, с. 306 - 322; ЛАРИН А. Односторонность и предвзятый отбор фактов не ведут к истине. - Правозащитник, 1998, N 3.
24. Katyii. Dokumenty ludobqjstwa: Dokumenty i materiafy archiwalne przekazane Polsce 14 pazdziernika 1992 r. Warszawa. 1992.
25. Секретные документы из особых папок. - Вопросы истории, 1993, N 1, с. 17 - 18, 20 - 23.
26. Военные архивы России, 1993, вып. 1. Выборочную публикацию см.: Катынь. Пленники необъявленной войны.
27. БУХАРИН Н. И. Российско-польские отношения: 90-е годы XX века - начало XXI века. М. 2007, с. 111.
28. Катынский синдром, с. 446 - 494; Katyn. Dokumenty zbrodni. T. 4, s. 525 - 563.
29. Совместная российско-польская декларация. Варшава, 25 августа 1993 года. - Дипломатический вестник, 1993, N 17 - 18, с. 14.
30. Катынь. Март 1940 г. - сентябрь 2000 г. Расстрел. Судьбы живых, с. 582 - 583.
31. См. JAZBOROWSKA I., JABLOKOW A., ZORIA J. Katyii: zbrodnia chroniona tajemnica. panstwowa. Warszawa. 1998; Катынский синдром.
32. ВОРОНОВ А. Польских офицеров расстреляли без репрессий. - Коммерсант, 25.X.2008.
33. МУХИН Ю. Катынский лабиринт. М. 1995; ЕГО ЖЕ. Антироссийская подлость. Научно-исторический анализ. М. 2003.
34. КУНЯЕВ С. Шляхта и мы. М. 2005; ЕГО ЖЕ. Русский полонез. М. 2006; КАРПОВ В. В. Генералиссимус. Историко-документальное издание в 2-х тт. Т. 1. М. 2000.
35. ШВЕД В., СТРЫГИН С. Тайны Катыни. М. 2007; и др.
36. Красноармейцы в польском плену в 1919 - 1922 гг. Сб. документов и материалов. М. 2004, с. И, 14, 24 - 26, 28.
37. Белые пятна - черные пятна. Сложные вопросы российско-польских отношений. М. 2010.
38. Тайны катынской трагедии. Материалы "круглого стола" по теме "Катынская трагедия: Правовые и политические аспекты", проведенного 19 апреля 2010 г. в Государственной думе Федерального собрания Российской Федерации. М. 2010; www.kprf.
39. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. Сост. Р. В. Косолапов, В. Е. Першин, С. Ю. Рыченков, В. А. Сахаров. М. 2010.
40. JAZBOROWSKA I., JABLOKOW A., ZORIA J. Op. cit., s. 162 - 166; Катынский синдром, с. 188 - 194.
41. Председатель правительства Российской Федерации В. В. Путин совместно с премьер-министром Польши Д. Туском принял участие в памятной церемонии в мемориальном комплексе "Катынь" 7 апреля 2010 года. Выступление Путина - www.premier.gov.ru.
42. Официальный сайт Президента России. - www.kremlin.ru.
43. Стенографический отчет о встрече с участниками Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, 20.X.2010 - http://news.kremlin.ru/transcripts/9299.
44. О Катынской трагедии и ее жертвах. Заявление Государственной думы о расстреле в Катынском лесу - http://www.polit.ru/dossie2010/ll/26/katyn/html.
45. Katyn osa.dzimy. - Gazeta Polska, 9.XII.2004.
46. To nie byfa zwykla wojenna tragedia. - www.gazeta.pl (22.III.2005).
47. Rosja musi wyznawac prawde.. - Rzeczpospolita, 6.III.2006.
Вопросы истории, № 5, Май 2011, C. 22-35.
Яжборовская Инесса Сергеевна - доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Центра политологии и политической социологии Института социологии РАН.
No comments:
Post a Comment