1870-е годы вошли в историю Чешских земель как период формирования партийной системы, во многом определивший дальнейшее развитие политической жизни нации. В чешском обществе проявлялись социальные и идейные размежевания, расширялись избирательные права, действовала общеевропейская тенденция к соединению в единую систему двух институтов - партий и парламентов.
Идеи либерализма и национализма в их специфическом для чешского политического сознания сочетании определяли процессы, связанные с партийным самоопределением различных общественных сил. Стремление решать назревшие социально-политические проблемы в режиме национальной солидарности - то есть консолидации на основе памяти об общем прошлом, осознанном единстве языка, культуры и духовной общности - превращало национализм в чешских землях в идеологию политизированной этничности.
Культурно-национальные аргументы при формулировании чешскими партиями своих политических позиций имели общие исторические истоки с идеями классического европейского либерализма, основываясь на естественно-правовом мышлении. В идеологии и практике наиболее влиятельных чешских политических деятелей второй половины XIX в. постулаты либерализма и идеи национальной солидарности сочетались самым тесным образом (1).
Стержнем политической жизни в Чешских землях в рассматриваемый период стала тема представительства национальных интересов в выборных учреждениях монархии Габсбургов. Особенностью исследуемого этапа развития чешской партийно-политической жизни было ощущение носителями этого процесса промежуточного характера тогдашних событий, представление о своего рода политическом безвременье. Партии и их лидеры в тот момент оказались как бы между двумя яркими эпохами - революционным подъемом национальных чувств в 1848 г. и политическим самоопределением нации на рубеже XIX-XX веков - временем Т. Масарика. Однако именно в это "промежуточное" время происходили важные события, в значительной степени предопределившие характер дальнейшего развития чешской нации по пути формирования в будущем зрелой политической системы и собственной государственности.
Основным содержанием партийной жизни в те годы было размежевание политических сил, проявившееся в общественно-политической журналистике, в деятельности клубов и - в конечном счете - в возникновении новых партийных структур.
Историческим контекстом этих процессов служило такое многоплановое явление, как тактика "пассивной оппозиции". Эта специфическая политика, проводившаяся чешской Национальной партией (старочехи) с 1863 по 1879 г., изначально являлась формой протеста против действовавшего избирательного закона, ограничивавшего представительство Чешских земель: чешские депутаты отказывались участвовать в работе рейхсрата. Однако ни в период реформ, связанных с образованием в 1867 г. Австро-Венгрии, ни в 1871 г., когда чешским политикам так и не удалось реализовать проект федерализации (так наз. триализации) двуединой монархии через Фундаментальные статьи (2), политика пассивной оппозиции не принесла ожидаемых плодов. Напротив, именно она стала одной из ключевых причин раскола в чешском национальном лагере и отмежевания от Национальной партии более радикального крыла (младочехов). Провал Фундаментальных статей и проведение в жизнь закона о прямых выборах в рейхсрат в 1873 г. были неприемлемы для младочехов. Осенью 1873 г. представители двух крыльев Национальной партии уже действовали порознь (3).
Распад стал неизбежен, когда в ноябре 1873 г. 27 младочешских земских представителей выступили с протестами против пассивной оппозиции и вышли из общего клуба. Вслед за этим в феврале 1874 г. четверо лидеров младочешского крыла - Карел Сладковский, Юлиус Греф, Эдуард Греф и Якуб Шкарда - были исключены из состава Национальной партии. В ответ на это в сентябре 1874 г. семеро представителей младочехов (из 84-х чешских земских депутатов) вернулись в земский сейм. Это стало решающей вехой в формировании новой партии и появлении новых партийно-политических условий для дальнейшего развития чешской нации.
В спорах и уточнениях позиций протекала чешская общественно-политическая жизнь. Отношение к формам и тактике участия в представительстве, мера оппозиционности, способы продвижения национальных интересов, вопросы партийного единства, партийной лояльности и размежевания стали основными узлами дискуссий. За результатами этой полемики напряженно наблюдала общественность, и динамично развивавшаяся журналистика закономерно стала полем острых идейных сражений: печать, одна из важнейших сфер функционирования складывавшегося либерального гражданского общества (4), активно осваивала то, что чешский исследователь М. Главачка определил как "процесс овладения общественным коммуникативным пространством" (5).
В журналистике тех лет выделялся Ян Станислав Скрейшовский (1831 - 1883) - яркий публицист, магнат от прессы, независимый политик и резкий полемист. Рисковый предприниматель сочетался в нем с альтруистом-издателем, он создал ряд новых газет, сыгравших важную роль в осмыслении чехами путей своего национального развития. Скрейшовский внес свой вклад в создание крупнейших чешских изданий - газет "Pokrok" и "Politik", ярких образцов национальной печати своего времени. Наряду с другими известными общественными деятелями, литераторами и публицистами он стойко преодолевал испытания, выпавшие на долю чешских интеллектуалов в 1860- 1870-е годы, - цензурные ограничения, финансовые трудности и преследования политического характера.
В начале своей общественной деятельности Я. С. Скрейшовский был удачливым предпринимателям, однако на протяжении интересующего нас времени его бизнес пошел на спад. Серьезные имущественные потери не снизили его активности. Он проявил себя незаурядной личностью, способной заставить чешских национальных лидеров считаться со своим мнением. В чешской историографии чаще всего приходится сталкиваться лишь с эпизодическими упоминаниями фактов деятельности Скрейшовского. По большей части он остается в тени более заметных и популярных фигур - в первую очередь лидера Национальной партии, старочеха Ф. Л. Ригера (6). В труде М. Беранковой "История чехословацкой журналистики" деятельность Скрейшовского вписана в контекст истории Национальной партии и отражения внутрипартийной борьбы в чешской прессе. "Скрейшовский в то время был по-настоящему стойким бойцом, готовым для достижения своих целей принести как материальные, так и личные жертвы" (7), - пишет Беранкова. По мнению О. Урбана, Скрейшовский в своей стратегии придерживался "генеральной линии" классика чешской национальной политики Ф. Палацкого, но в тактике демонстрировал полную самостоятельность. Не склонный к компромиссам и политической умеренности, Скрейшовский, по Урбану, начал решительно проводить "старочешскую политику на младочешских мировоззренческих основах" (8). К. Крейчи, описывая общественно-политическую обстановку того времени, затрагивает многие конфликтные ситуации, в которых не обходилось без участия "воинствующего старочеха" Скрейшовского (9).
Разрозненные упоминания о Скрейшовском в историографии не меняют, однако, общего представления о некой второстепенности (или маргинальности) этой фигуры. Но эта личность заслуживает более пристального внимания. Оправдывая свою репутацию "возмутителя спокойствия", Скрейшовский своей полемикой с представителями разных оттенков политического спектра немало поспособствовал самоопределению общественно-политических сил. И противников и единомышленников он вынуждал открыто вступать в газетную полемику, яснее формулировать собственные идейные позиции, задумываться над стратегией (а не только над тактикой) своего участия в жизни общества и государства, чем заставлял их приобщаться к более современной политической культуре.
Даже общая канва жизненного пути, восстанавливаемая по крупицам сведений (10), свидетельствует о незаурядности этой личности, заметно влиявшей на общественно-политическую жизнь в Чешских землях.
Свою служебную деятельность в 1858 г. Скрейшовский начал в Министерстве финансов. Но 1861 г. он стал депутатом чешского сейма. Видный редактор и издатель, он в 1860-е годы приобретал все больший общественно-политический вес. 14 сентября 1862 г. начала выходить в свет немецкоязычная газета "Politik", редактором которой стал Скрейшовский. В 1868 г., когда Скрейшовский оказывал помощь в организации Живностенского банка для Чехии и Моравии, сыгравшего большую роль в консолидации чешского национального капитала, венская администрация закрыла его газету. Но в 1869 г. Скрейшовский организовал свою типографию и снова стал издавать "Politik", воюя на ее страницах против австрийской политики (11).
Газету "Politik" считают наиболее весомым печатным органом Национальной партии в Чешских землях, поскольку выполняла она весьма специфическую функцию. Газета издавалась на немецком языке (старочешский "Pokrok" и младочешские "Narodni listy" выходили на чешском) и предназначалась для ознакомления немецкоязычных "соседей" - в первую очередь венских политических кругов - с общественно-политической ситуацией в Чешских землях, а также со взглядами и требованиями Национальной партии.
Газета отстаивала интересы чешской политики с позиций старочехов (12). "Politik" выходила два раза в день, утром и вечером, весь процесс Скрейшовский контролировал лично. Именно частым апеллированием газеты к имперскому центру и была обусловлена значимость деятельности Скрейшовского для его политических соратников и опасность для противников. Параллельно он начал возделывать поле так называемой "грошовой журналистики". В 1874 г. была запущена в печать дешевая газета "Brousek" (13) (1874 - 1879) под редакцией Скрейшовского (14).
Несмотря на свои прошлые связи с "Narodni listy" и с лидерами младочешского движения братьями Юлиусом и Эдуардом Грефами, к 1870-х годам Скрейшовский окончательно стал непримиримым противником младочехов. Будучи сторонником стратегической линии Национальной партии и приближенным "патриарха" старочехов, Ф. Палацкого, он не мог смириться с появлением на чешской политической сцене бунтарей-младочехов - институционально оформленной Национальной партии свободомыслящих, которая, по общему мнению старочехов, вносила раскол в чешскую общественно-политическую элиту, и без того не самую консолидированную силу в Австро-Венгрии.
Признанный лидер старочехов Ф. Л. Ригер, понимая устремления Скрейшовского, рассчитывал использовать его против младочехов. Письмо Ригера Скрейшовскому от 10 апреля 1875 г., более похоже на политическую декларацию, чем на фрагмент деловой переписки:
"Достопочтенный пан! Партия, которая повинна в расколе в нашей нации, партия, которая из-за произвола нескольких человек и одной газеты противостоит легитимной воле целой нации, представленной подавляющим большинством депутатов, ослабляет политический вес нашей нации усугублением внутренних разногласий; партия, которая находит союзников как в кругах, известных своей ненавистью к нашей нации, так и в кругах, подрывающих самые основы нашего общества и сеющих раздор между разными его слоями, ведет активную агитацию, рассылает повсюду своих агентов. Дабы позиции нашей партии не пошатнулись, а нация не была сбита с толку фальшивыми пророками и их обманными лозунгами, мы должны противостоять этому решительно и не жалеть принесенных жертв, дабы наша нация получила все разъяснения, устно и письменно" (15).
Поставленная перед Скрейшовским задача заключалась в противодействии раскольникам-младочехам средствами печати. Когда 1 мая 1875 г. "Politik" опубликовала статью Палацкого о расколе в чешской нации, младо-чешские газеты ответили на нее серией едких критических выпадов. Палацкого упрекали за его приверженность идее пассивной оппозиции и поддержку Скрейшовского в его борьбе против Национальной партии свободомыслящих. В это время трудно было себе представить, что между младочехами и старочехами в ближайшее время возможен хотя бы намек на компромисс. Но после смерти Палацкого в 1876 г. стали намечаться те линии, по которым в дальнейшем формировался шаткий союз двух национально-политических сил.
Однако до будущих коалиционных переговоров рубежа 1870 - 1880-х годов было еще далеко - смерть Палацкого застала оба крыла чешской оппозиции не только в противостоянии, но и на острие общего кризиса общественно-политической жизни Чешских земель. Идея коалиции между старочехами и младочехами на данном этапе официально практически не реализовывалась - она была исключительно предметом теоретизирования, и контуры ее видоизменялись в зависимости от того, кому принадлежало авторство того или иного варианта (16).
Камнем преткновения оставалась тактика пассивной оппозиции - ее сохранение было слишком важно для старочехов, а ее прекращение – очень нужно младочехам. На протяжении 1870-х годов вопрос возможного выхода чешских представителей из пассивной оппозиции обсуждался практически непрерывно, причем не только среди младочехов и их союзников. Различные условия возвращения в сейм, в рейхсрат, возможные варианты пересмотра позиции Национальной партии в этом вопросе то и дело затрагивались в переписке ведущих старочехов, вызывая у них серьезные расхождения. Свое видение проблемы сложилось и у Скрейшовского, что привело в итоге к острому внутрипартийному конфликту.
В воспоминаниях о событиях 1877 - 1878 гг. Скрейшовский аргументировал свою позицию по отношению к Национальной партии и ее политике, а также причины, побуждавшие его непрерывно идти на конфликт - вплоть до провокационно-вызывающих статей, опубликованных им 1 января 1878 года (17).
В газете "Brousek" 1 января 1878 г. Скрейшовский открыл новый политический год своей статьей, критически анализирующей программные, условно говоря, основания Народной партии. (Условность здесь состояла в том, что статья, по сути, опровергала сам факт существования у старочехов партийной программы.) Указывая, что "в 1878 г. чешская нация вступает на дорогу, которая решит ее будущее" (18), Скрейшовский подверг традиционной критике не столько концепцию пассивной оппозиции как таковой, сколько тактические способы, средства и степень приложения энергии в достижении поставленных общественно-политических целей (19). О том, насколько широко он рассматривал перспективы Национальной партии, позволяют судить многочисленные "подсказки", которые он давал лидерам пассивной оппозиции. По его мнению, они "могли бы компенсировать своему народу недостаток парламентской деятельности деятельностью внепарламентской, указать нации путь, дабы не были нарушены ее расчеты и дабы враги нации поняли, что давно пора заключить с ней мир и что она не впала в политическую спячку". Лишь такое сочетание форм деятельности может послужить обоснованием (в подтексте - оправданием) избранного чешскими политиками пути пассивной оппозиции (20).
Некоторые рассуждения Скрейшовского свидетельствуют о том, что он не слишком уповал пока на успех собственно парламентской деятельности чешских политиков. Этому им еще следовало учиться. Но осмыслить по-новому тактику и аргументацию своего неучастия в парламентской деятельности следовало как можно скорее. Очевидно, что Скрейшовский стремился обобщить проблему, подняв аргументацию на самый высокий для национального общественного деятеля уровень: призывая политиков к продуманной активизации своей позиции, он напрямую связывает их способность соответствовать задачам момента с защитой чести чешской нации как таковой. Этот сильный аргумент ответственности перед нацией до конца общественной карьеры Скрейшовского оставался главным мотивом его выступлений в печати.
Начало нового политического года Скрейшовский отметил еще одним выступлением. Одновременно со статьей в "Brousek" он поместил на страницах "Politik" свой "Рубикон чешской оппозиции". Эта наиболее часто упоминаемая в чешской историографии статья подводила итоги первого десятилетия имперского дуализма, "от итогов которого все национальные круги и политические партии ожидали улучшения внутренних дел Австро-Венгрии, главной болезнью которой с 1867 г. были глубокие расхождения между венгерским административным правом и свободными институтами "Остальных земель" Его Величества".
Центральная тема этой статьи (21) - поиск ответа на вопрос: имеет ли смысл жить еще одно десятилетие точно так же, как были прожиты десять лет - с 1867 по 1877 год? "Будем ли мы продолжать следовать такой политике? Стерпим ли еще десять лет тактики, которая замыкается сама в себе, не выходя за узкие рамки нашего земского права, не пытаясь преодолеть препятствия, которые лишь множатся на нашем пути". Минувшее десятилетие, проведенное в пассивной оппозиции, автор видел лишь в мрачных тонах, как полное "ошибок и предрассудков", поэтому оно получило у него характеристику "десяти лет, прожитых напрасно". Аргументируя свою позицию, Скрейшовский предлагал читателю вместе с ним подвести некоторые итоги, понять, чего все же удалось добиться.
В первую очередь он обращал внимание на то, что в начале рассматриваемого десятилетия была предпринята попытка реализовать славянскую идею. Сам Скрейшовский всегда был сторонником поиска союзников именно на этом направлении (в частности, по линии сближения с Россией) и нашел в свое время на этой почве общий язык с Палацким, которого охотно цитировал: "Я не только не жалею, а напротив, очень рад тому, что решился ступить на путь, ведущий к Петрограду и Москве". По мнению Скрейшовского, это направление в чешской политике стало прямым ответом на ущемление интересов славянства со стороны австрийской монархии, и за ним было будущее (22).
В целом, ни одну из акций Национальной партии в 1860 - 1870-е годы Скрейшовский не смог назвать успешной. Серьезным упреком чешским национальным политикам звучала констатация Скрейшовским того факта, что в период пассивной оппозиции общественно-политическая борьба чешской журналистики не получала должной поддержки от политических партий.
Традиционно жесткой критике Скрейшовский подверг младочехов. Их отмежевание в 1874 г., по его мнению, не имело оправдания с позиций ответственности перед нацией в целом и Национальной партией в частности, поскольку раскол скомпрометировал оппозицию в Чешских землях и обнажил слабые стороны чешской политической элиты перед лицом Вены. В статье Скрейшовский коснулся фактора политического лидерства: "Организационный талант национального политического вождя - это больше чем просто непревзойденная искушенность в государственных вопросах, потому что чем меньше он прислушивается к мнению других, тем тяжелее обходятся в итоге его ошибки". Политический контекст момента подсказывает, что здесь между строк звучит критика в адрес Ригера; на том этапе именно он оставался единственным политическим лидером, которого Скрейшовский готов был признать в этой роли, несмотря на свое к нему критическое отношение. (За младочехами и Грегром Скрейшовский никогда даже гипотетически не оставлял права на лидерство.)
В таком случае, к какому мнению следовало бы прислушаться национальному лидеру? "Спросите народ, и он ответит вам, что хочет перейти через Рубикон, - и вы получите доказательство его единства". Разумеется, Скрейшовский не выступал против идеи пассивной оппозиции, хотя бы потому, что он сам участвовал в ее создании. Напротив, тактика пассивной оппозиции была для него не менее дорогим детищем, чем, скажем, "Politik". Именно поэтому он не мог смириться с ее стагнацией и начал искать виновных в утрате эффективности этой тактики.
Главный, по его мнению, секрет деградации пассивной оппозиции заключался в слишком упорном использовании "старейшей политической тактики" компромисса и соглашательства. Традиционность подобной тактики не могла, по его мнению, служить бесконечным оправданием бездействия, а следовательно - и затянувшегося отсутствия у чехов возможности продвигать свои интересы парламентскими методами. Неизменность взаимоотношений имперского центра и чешской национальной оппозиции, по мнению политика, завела ситуацию (если иметь в виду интересы чешской стороны) в очевидный тупик.
Скрейшовский, в отличие от младочехов, не считал нужным немедленно отказаться от линии пассивной оппозиции. В новогодних статьях в "Politik" и "Brousek" он предлагал искать выход из кризиса, затронувшего политическое поведение чешских политиков и ослабившего их позиции в общеимперской общественно-политической жизни, в том числе - и в сфере законного представительства своих национальных интересов.
Критический тон и программный характер заявлений Скрейшовского не могли не вызвать реакции оппонентов, тем более что критике подвергалось как старочешское руководство, так и младочешское, что в той ситуации могло быть воспринято как претензия на лидерство, обещавшая неизбежное столкновение с признанным вождем старочехов (с 1874 г.) Ригером. Скрейшовский, предприниматель-практик, журналист и издатель, бросил вызов не просто политическому сопернику. К тому времени Ригер, доктор права, создатель национальной экономической теории и разработчик основ чешской экономической и юридической терминологии, был ярким представителем национальной интеллектуальной элиты. В каком-то смысле можно сказать, что чешское образованное общество - но более всего юристы и экономисты - говорили тогда на разработанном им языке. В общественной среде, ориентированной на идеи национально-культурного возрождения, Ригер имел очень высокий статус. К тому же его отличала способность к осторожным, продуманным многоходовым действиям в политике.
Лучше понять позицию Ригера в его полемике со Скрейшовским помогают его более ранние признания. 18 августа 1872 г. своему соратнику старочеху К. Маттушу Ригер излагал свой взгляд на тактику пассивной оппозиции и собственную линию поведения: "Я не из тех, кто готов придерживаться однажды избранного пути, если становится очевидно, что этот путь ошибочный. И в целом я считаю, что политика строится вокруг цели, а не вокруг пути к ней ведущего. О том, что политика правильная, могут свидетельствовать только благополучные результаты, и ждать их нужно с должным терпением". По его выражению, "нельзя окунать весла принципов в море оппортунизма". И все же свою позицию на тот момент Ригер формулировал довольно оппортунистично: "Если бы я был уверен, что нынешняя система просуществует еще два года или более, я бы признал, что сменить тактику было бы мудрым решением; я понимаю, какие потери мы несем на национальном, культурном и общественно-экономическом поле, но не бывает боя без потерь" (23).
Между тем логика политического развития вела к дифференциации личных и групповых платформ; в спорах назревало окончательное расхождение взглядов, тактик и устремлений. Тенденция к дальнейшему расколу в стане чешских политиков, лидерские амбиции (и способности!) Скрейшовского, застарелая полемика по поводу пассивной оппозиции, нараставшая к концу 1870-х годов неустойчивость внутриимперской и общеевропейской ситуации вынуждали осторожного в своих поступках Ригера откликнуться на злобу дня. Повод дали две упомянутые статьи Скрейшовского. На них Ригер ответил единой публикацией в "Pokrok" 6 января 1878 года.
"Тяжелое положение досталось нашей нации", - издалека начинал он свой ответ Скрейшовскому. "Волей судеб она оказалась в самом сердце Европы, на пересечении путей многих племен и в эпицентре кровопролитных войн, наносивших ей смертельные раны; сколько жизненной силы было потрачено на преодоление таких испытаний. Главное, на что народ должен уповать в борьбе за собственное существование, - единение всех своих сынов, их общая сила и вера в будущее. Это - основа свободы и независимости" (24). Свойственная Ригеру риторика на тему чешской исторической судьбы, возвращающая нас к традиции Палацкого (25), дополнялась столь же характерным упованием на "единение сынов", уводя политическую полемику в область общей риторики. Вообще политики апеллируют к истории в тех случаях, когда рассуждают о "состоянии, которое должно быть, и о средствах для его осуществления". Именно тогда "свои желания и ожидания они выражают чаще всего в форме суждений о прошлом". Образы прошлого служат им для создания неких критических психологических клише в общественных настроениях по отношению к своим политическим оппонентам (26).
Обосновывая правильность своего стратегического курса и тактических приемов, своего соперника и оппонента Скрейшовского он обвинял в "авантюрности". "Есть люди, - как бы вскользь и безлично сетует Ригер, - которые хотят упрекнуть их (депутатов. - П. Б.) в излишне австрийском мышлении... Наши представители всегда хотели сохранить Австрию как федеративный организм, государство государств, в котором историческая и суверенная чешская нация имела бы гарантии своего существования и свободного национального развития при равных правах с немецкими соседями и земляками". Австро-Венгрию он оценивал как "государственно-правовой союз, сохраняющий внутри себя небольшие нации в окружении больших, при самоуправлении и взаимном соблюдении прав". Положение в таком союзе "является для нас подходящим средством для достижения нашей цели" (27).
Подчеркивая свою и своих единомышленников готовность и признать, и использовать систему австро-венгерской государственности, Ригер поражал сразу две цели. С одной стороны, он укреплял свои позиции национального лидера, стремящегося использовать полученные возможности развития "суверенной чешской нации" при порядках, существующих в Австрии как "государстве государств". С другой - Ригер, по сути, писал кляузу на Скрейшовского, обвиняя его (под прикрытием рассуждений о неких "людях") в нелояльности имперским властям и провоцировании парламентариев к переходу на антиавстрийские позиции. Более того, в своей статье Ригер, обвиняя Скрейшовского в "политическом авантюризме", фактически заподозрил его в попытке дестабилизировать общественно-политическую ситуацию в Чешских землях.
От обвинений в "авантюризме" Скрейшовский попросту отмахнулся, саркастически посетовав на назойливую лояльность политической линии коллектива "Pokrok" и самого Ригера, на их политическую "богобоязненность" и бездействие: "Зачем тогда столько шуму? Ведь никто ничего не делает, и для этого не нужно вообще никакой программы!" (28).
Статья Ригера, довольно жесткая, покачнула чашу весов в пользу генеральной линии Национальной партии. Однако этого было недостаточно, чтобы обезопасить себя от Скрейшовского и его газеты. Для этого у Ригера и его соратников был заготовлен другой план, суть которого можно оценить лишь приняв во внимание специфику того финансового положения, в котором Скрейшовский оказался в середине 1870-х годов.
Венская администрация, с которой Скрейшовский непрерывно воевал с самого появления "Politik", всегда осознавала исходившую от него угрозу. В условиях финансового кризиса начала 1870-х годов материальное положение Скрейшовского пошатнулось, а 15 августа 1872 г. он был арестован по обвинению в неуплате налогов. Следствие продолжалось несколько месяцев и было прервано из-за болезни Скрейшовского. В итоге он был приговорен к одному году тюрьмы и 8 октября 1873 г. заключен под стражу в Новоместской ратуше. Злоключения политика только начинались. 1 апреля 1874 г. умер управляющий предприятий и владений Скрейшовского, его тесть Ф. Вольфрам, его смерть означала окончательный крах всей предпринимательской системы, сформированной вокруг "Politik". Сама газета за счет самоотверженности сплоченного авторского коллектива продолжала существовать (29).
После освобождения Скрейшовскому надо было возрождать свою финансовую систему с нуля, и на это требовались годы. Тогда-то тяжесть сложившейся ситуации подтолкнула его к роковой сделке со своими соратниками по Национальной партии. 9 декабря 1876 г. между Скрейшовским и группой старочехов во главе с архитектором В. Тиерером было заключено соглашение об учреждении кооператива "Politik". Этому кооперативу Скрейшовский заложил свой дом, находившуюся в нем типографию и саму газету "Politik" в обеспечение уплаты членами кооператива всех его долгов. Один из параграфов соглашения гласил: "Я. С. Скрейшовский сохраняет за собой право выкупить проданное имущество за ту же сумму, за которую оно было продано" (30). Сделка изображалась как жест доброй воли с целью помочь политическому соратнику в трудный момент. У Скрейшовского же попросту не было иного выхода.
После того, как две новогодние статьи с недвусмысленными выпадами против Ригера увидели свет, 5 января 1878 г. Скрейшовскому пришло следующее письмо: "Решение о направлении (идеологии. - П. Б.) газеты было принято единодушно. Поскольку вы, благородный пан, уступаете собственность "Politik" кооперативу, что значит Национальной партии, и поскольку вы обязались проводить от лица редакции соответствующие политические взгляды, все члены кооператива возмущены... тем, что сейчас вы в своей новогодней статье выступили с новой политической программой, критикуя при этом депутатов и упрекая их в неприятии правильного пути. Не вдаваясь в дискуссии о допустимости и значимости ваших заявлений, комитет лишь подчеркивает, что подобное выступление в газете, купленной от имени всей Национальной партии, недопустимо, и не может быть сомнений, что вы действуете вне тенденции комитета кооператива, чем открыто нарушаете договоренность, которую вы обязались соблюдать в вопросах, касающихся направления деятельности газеты. Комитет высказывает вам свое решительное несогласие и решительно требует от вас в дальнейшем не допускать на страницах "Politik" подобного выступления против всей Национальной партии и против интересов кооператива и его комитета, дабы не возникло причины для споров и шагов, которые не помогут ни национальным интересам, ни вам лично" (31). Письмо было подписано несколькими учредителями кооператива - Фишером, Тиерером, Скрамликом, Веллатом, Прахенским, Клички.
Содержание этого документа и этически сомнительная акция финансового давления на политического оппонента позволяют в некоторой степени ответить на вопрос, почему Национальная партия на этом этапе своего существования вызывала критику многих общественно-политических деятелей и почему среди противников старочехов оказался другой старочех.
6 января Скрейшовский ответил на это письмо: "Послание ссылается на политические "тенденции кооператива", которые я якобы должен знать. Главная тенденция нашего кооператива - добраться до денег, а среди моих верителей есть люди вообще без "тенденции". И я не собираюсь придерживаться никаких тенденций, кроме установленных нашей изначальной договоренностью, из которой вовсе не следует, что в мои обязанности входило установить в газете какое-то определенное направление; было три собрания, на которых об этом не было и речи, а теперь мне приходит официальное письмо, написанное по инициативе человека, не являющегося членом кооператива и завизированное без моего ведома людьми, не принимавшими участия в собраниях" (32).
"Человеком, не являвшимся членом кооператива", был Ригер. Он не присутствовал при заключении договоренности, но, по версии членов кооператива, входил в совет его учредителей и сделал свой вклад в бюджет (33). Скрейшовский обвинил членов кооператива и лично Ригера в ложной интерпретации его позиции. Однако еще сильнее Скрейшовского-предпринимателя задело то, что его обвели вокруг пальца в финансовом вопросе. Он опроверг утверждение "комитета" о том, что "Politik" была куплена "от лица" всей Национальной партии (34), и оставил в стороне политический контекст сделки, представив ее исключительно как деловой акт. Тем не менее, к этому моменту было уже очевидно, что конфликт перешел из деловой сферы в политическую, поскольку изначально был частью продуманной кампании против Скрейшовского.
6 января стало важной вехой в обострении конфликта - Скрейшовский принял решение расторгнуть договоренность с кооперативом "Politik", вернув долг кооперативу (52 500 злотых) и получив обратно дом с типографией и газетой. В деловом отношении это могло бы представлять законный выход из сделки, однако в существовавших обстоятельствах это означало прямой вызов бывшим соратникам по партии. В итоге Скрейшовский был лишен материальной возможности сопротивления кооперативу.
Спустя несколько дней Ригер вновь обрушился на Скрейшовского со статьей, критикующей его "финансовые махинации", которые, по мнению лидера старочехов, позорят любого честного национального политика. Позднее, вспоминая эту статью в своей брошюре, Скрейшовский обвинил Ригера в том, что тот использовал его финансовые трудности. "Простим доктору Ригеру упреки такого рода, - иронизировал он, - поскольку он никогда не принимал участия во внутренних процессах чешской журналистики со всеми ее хитросплетениями и думал, что все те деньги, на которые ведется политическая агитация, падают с неба". Скрейшовский, фактически инвестировавший в национальную политику и журналистику весь свой капитал, не мог смириться с тем, что Ригер и его союзники, не затрачивая подобных усилий, пользовались возможностями газеты в своих интересах (35).
В газетной перепалке с Ригером Скрейшовский попытался оставить за собой последнее слово и подготовил статью "Незваные борцы за нравственность", не увидевшую света. Но текст ее под саркастичным заголовком сохранился. Ригер "не имеет политического авторитета и не может выполнять свою прямую обязанность - быть прямым и открытым", - писал он. Бездействие Ригера в вопросах партийной политики Скрейшовский не без издевки трактовал как проявление "нравственно-лояльной оппозиции Австро-Венгрии", а в нападках лидера старочехов и его газеты "Pokrok" на себя усматривал единственную прагматическую цель - отнять у него газету "Politik" (36).
С горечью писал Скрейшовский о том, что на протяжении десятилетия журналисты и издатели рисковали своим благополучием, вкладывали средства в национальную прессу, подвергались преследованиям, пока партийная элита (прежде всего - Ригер) пользовалась новыми возможностями печати или бездарно теряла собственные издания (37). "И сколько же у Народной партии газет, основанных не Скрейшовский?", - задавал автор риторический вопрос. Причину своего конфликта с Ригером он видел в "пропасти между двумя людьми, один из которых работает, а другой сидит в стороне" (38).
Финансово-политический крах завершился скандалом - стычкой Скрейшовского с представителем кооператива В. Тиерером. Ночью 17 января 1878 г. в типографии "Politik" Тиерер, новый владелец дома, в котором находилась типография "Politik", в ходе ссоры со Скрейшовским, перешедшей в драку, случайно упал с лестницы и получил травмы. Скрейшовский был арестован, и отпущен только 16 апреля 1878 г. под залог 10 000 злотых (39), подготовленная им статья не пошла в печать. Происшедшее его очень оскорбило в "Politik" он не вернулся даже в качестве главного редактора. Но он не был сломлен. На базе чешской газеты "Brousek" Скрейшовский образовал новую ежедневную газету "Epoche" на немецком языке. На ее он атаковал тех, кто систематически портил ему жизнь. И все же тяжесть ситуации вынудила его признать поражение: вместе с семьей он покинул Прагу и переехал в Вену.
Пока происходили личные конфликты и шла газетная полемика, состоялось важное политическое событие: 7 октября 1879 г. чешские депутаты вернулись в рейхсрат. Изменилась суть стратегии чешских национальных партий - завершилась эпоха пассивной оппозиции (40). Но объем национально-политических задач для чешских политиков не стал меньше. Парадоксальным было лишь то, что неизменно призывавший депутатов к активности Скрейшовский в момент возврата чешских представителей в стены рейхсрата оказался не у дел, сойдя со сцены пражской журналистики. Впрочем, перебравшись в Вену, Скрейшовский продолжил издательскую деятельность, выпуская газеты "Parlamentar", "Tribune" и "Vestnik".
В коллизиях и спорах, связанных с именем и деятельностью Скрейшовского, отразились переходные процессы в политической жизни чешской нации. Эти процессы инициировали и наполняли своей энергией люди, воплотившие своеобразие эпохи. Почему же такой политик, как Скрейшовский, осознавая всю важность партийного единства в борьбе за интересы нации, сам вносил раскол в ряды Национальной партии?
Как отмечал О. Урбан, "политика Скрейшовского ставила под угрозу единство старочехов гораздо сильнее, чем все предшествовавшие попытки младочехов. Таким образом, спор в лагере "старых" на некоторое время нейтрализовал влияние младочехов и лишил их возможности действовать". Перспектива возглавить процесс у Скрейшовского отсутствовала - его позиции как одного из лидеров Национальной партии были утрачены, и состязаться с Ригером, чье лидерство в Национальной партии было неоспоримо, не представлялось возможным. Включиться в процесс, заняв сторону младочехов, взгляды которых ему некогда были близки, Скрейшовский не мог - он был категорически не согласен с программой Национальной партии свободомыслящих, в частности, с пунктом о возвращении в сейм и рейхсрат без достижения целей, заложенных в основу программы Национальной партии. Оставалось либо признать свое подчиненное положение в Национальной партии, либо выступить против всех со своей собственной линией. Парадоксально, но Скрейшовский попытался совместить оба варианта. Не меняя свою партийную принадлежность, он хотел изменить политическую ориентацию своей собственной партии (41). В итоге он стал одинаково чужд для обеих партий, и все внезапно как будто забыли о той роли, которую он сыграл на этапе, когда партийная дифференциация лишь оформлялась.
Смерть Яна Станислава Скрейшовского 14 октября 1883 г. в возрасте всего 53 лет, вдали от Праги (на административной службе в Вене, против политики которой он всегда боролся) выглядит тем трагичнее, что чешская история на тот момент шла путем, далеким от того, который предпочел бы Скрейшовский. Но многое в облике чешского общества изменила сама его жизнь.
Осенью 1883 г. Скрейшовского провожали в последний путь лишь несколько человек. Кроме членов семьи - жены, шести дочерей и единственного сына Ярослава - проститься с ним пришли только трое. Не без горькой иронии эту сцену описал Крейчи: "С первым, Й. В. Фричем, его связывала страсть в борьбе против Австро-Венгрии, со вторым, Й. Голечкой, - славянская и русофильская политика, с третьим - то, что он чуть было его не убил; это был архитектор Тиерер, несчастный партнер в драме заката славы Скрейшовского" (42).
Противоречивая фигура противоречивой эпохи, человек-катализатор процессов создания и распада политических объединений, он жесткостью оценок, едкостью критики и остротою выпадов пробуждал энергию своих оппонентов. Он призывал национальных политических деятелей учитывать общественные запросы и руководствоваться ими, формировал культурную потребность нации в новых изданиях, убеждал коллег и заставлял противников тратить средства на возделывание поля национальной журналистики. Своими издательскими начинаниями он расширял пространство для общественной дискуссии, насыщал питательную среду для вызревания новых форм и методов защиты чешских интересов в масштабах Австро-Венгрии. Его судьба показала, что слово журналиста может быть опасным оружием, а газета способна стать центром притяжения культурных устремлений и размежевания политических сил.
Примечания:
1. См. URBAN О. Ceska Spolecnost 1848 - 1918. Praha. 1982; НЕНАШЕВА З. С. Общественно-политическая мысль в Чешских землях в конце XIX - начале XX века. М. 1994.
2. Фундаментальные статьи - комплекс требований, выдвинутых в 1871 г. чешскими политическими лидерами венскому кабинету К. С. Хёнварта и направленных на триализацию Австо-Венгрии, то есть уравнивание Чешских земель в правах с отделившимися в 1867 г. венграми, получившими фактически автономное государство. Фундаментальные статьи так и не были приняты, поскольку на Хёнварта было оказано давление со стороны противников федерализации, в частности Бисмарка, а также венгерского правительства и австрийских либералов. Чешско-австрийское противостояние в этом вопросе продолжалось фактически до конца столетия.
3. Большинство выступало за продолжение пассивной оппозиции во всех аспектах, в то время как младочехи согласны были бойкотировать только рейхсрат, а в земском сейме проявили намерение участвовать.
4. URBAN О. Op.cit.
5. ГЛАВАЧКА М. К концепции либерального гражданского общества в Чешских землях. В кн.: Власть и общество: непростые взаимоотношения. (Страны Центральной и Юго-Восточной Европы в XX веке). М. 2008, с. 47.
6. В литературе отмечается сходство социального и имущественного статуса чешских политиков той эпохи: "К середине XIX в. в Чешских землях возник немногочисленный слой "гражданского дворянства" - собственников поместий, которые дворянами не являлись. К ним, например, относились... Ф. Палацкий и Ф. Л. Ригер" (Чешская нация на заключительном этапе формирования. 1850 г. - начало 70-х годов XIX в.". М. 1989, с. 17). К их числу можно добавить и Скрейшовского.
7. BERANKOVA M. Dejiny Ceskoslovenske zurnalistiky. Praha. 1981, s. 165.
8. URBAN O. Op. cit., s. 316.
9. KREJCI K. Kapitoly о Jakubu Abesovi. Praha. 1955, s. 37.
10. Многие данные биографии Скрейшовского известны из его воспоминаний, приведенных в брошюре "Skrejsovsky a Druzstvo" (Praha. 1878), а также по материалам из ответной публикации кооператива "Politik"-Druzstvo ""Politik" a Skrejsovsky" (Praha. 1878), ряда статей в газетах "Politik", "Pokrok" и "Brousek" первой половины 1878 года. Использована также корреспонденция Скрейшовского из Литературного архива памятников национальной письменности в Праге (LAPNP, J.S. Skrejsovsky. Pozustalost J.S. Skrejsovkeho, k. 6G9 - 6G10) и из фонда Ригера в Архиве Национального музея в Праге (ANM F.L. Rieger, k. 127).
11. Скрейшовский протестовал против немецко-венгерского дуализма, выступая в сейме, призывал бойкотировать налоги венской администрации, произносил речи на народном таборе, окруженном войсками, в 1871 г. выступил против нового кабинета А. Ауерсперга, против венгерского министра иностранных дел Д. Андраши, против немецко-венгерской гегемонии, чиновничьей тирании, с самого начала придавая тактике пассивной оппозиции воинственный дух.
12. Как отмечает М. Беранкова, при расхождении между старочехами и младочехами "Politik" неизменно оставалась на стороне первых. Тем не менее в разное время в редакции газеты работали журналисты, связанные с "Narodni listy" (BERANKOVA M. Op. cit., S. 162).
13. В 1876 г. "Brousek" объединилась с газетой "Slovan". Изначально предназначенная для борьбы с младочешской "Obrana", газета просуществовала под своим первым названием до 1879 г., когда была переименована в "Slovanske listy", уже без Скрейшовского.
стр. 114
________________________________________
14. На ее страницах он воевал главным образом с младочехами, причем уже более жесткими методами, не сдерживая себя в критических выражениях. Тираж газеты достигал 10 тыс. экземпляров.
15. LAPNP Skrejsovsky, karton 6G9, и.436 "Rieger, Fr. Lad. Dr.".
16. KUCERA K. Pokus о smir v narodnim tabore po Palackeho smrti. In: Acta Universitatis Carolinae philosophica et historica, 1982, N 3. Praha 1982.
17. "Множество событий и примеров из нашей внутренней политики побудили меня написать свою небезызвестную новогоднюю статью, целью которой было по итогам десятилетия, прошедшего со времени австро-венгерского соглашения, привести доказательства того, что мы пошли по пути, который не закончится ничем хорошим. Я призывал к смене тактики, потребность в которой давно ощущалась всеми разумными и трезвыми течениями нации, и только будучи безрассудным можно назвать статью, которая призывает к работе, нападением на политическую партию" (Skrejsovsky a Druzstvo "Politik". Praha. 1878, S. 15).
18. Politicke programy ceskych narodnich stran, 1860 - 1890. Praha. 2000, S. 234.
19. "Мы хотим, чтобы те, кто проводит политику пассивной оппозиции, создавали такую оппозицию, которая вела бы к цели, и не упускали бы из виду вопросов, от которых зависит успех пассивной политики" (ibid., S. 235).
20. "В этом заключается роль наших политических предводителей в 1878 г., и дай Бог, чтобы в ней проявили себя жизненная сила и мужество чешского племени, в которых многие так сомневаются" (ibid.).
21. Skrejsovsky a Druzstvo "Politik", S. 34 - 37.
22. В 1877 - 1878 гг., в связи со вступлением России в войну с Турцией в защиту славянских интересов, этот мотив в публикациях Скрейшовского усилился.
23. Prispevky k listafi dra Frant. Lad. Riegra, Dil. II. Praha. 1926, S. 8 - 9.
24. Politicke programy ceskych narodnich stran, s. 237.
25. Создатель концепции чешской национальной историографии Палацкий видел в истории важнейшей источник развития идеологии чешского национального возрождения.
26. "При исторических ретроспективах такого рода речь не идет в первую очередь о том, чтобы продемонстрировать нынешние нечистые помыслы противника - это происходит в других ситуациях - и уж, конечно, не о дедукциях вроде "уроков истории". Нет, политик, терпящий нападки, и партия, у которой переманивают сторонников, описываются так для того, что всякий, кто часто слышит определенное слово вместе с уничижительной оценкой... постепенно приходит к тому, что он думает об осуждаемом поведении как свойстве этой вещи всякий раз, когда ее представляет себе" (ЗУЛЬЦБАХ В. Основы образования политических партий. М. 2006, с. 229 - 231).
27. Politicke programy ceskych narodnich stran, s. 237.
28. Ibid., s. 238.
29. В чешской историографии распространена полулегендарная версия о том, что Скрейшовский продолжал руководить газетой прямо из тюрьмы посредством тайной переписки.
30. ANM Frantisek Ladislav Rieger, 127/7 Politik. 9 prosince 1878.
31. Skrejsovsky a druzstvo "Politik", S. 16.
32. Ibid., S. 18.
33. Об этом подробнее в брошюре "Druzstvo "Politik" a Skrejsovsky", вышедшей в ответ на брошюру Скрейшовского. Представители Национальной партии привели свою версию событий, подкрепив ее сводной таблицей совета учредителей кооператива, в которой и в самом деле значится Ригер, внесший в общий бюджет тысячу злотых. Скрейшовский это отрицал.
34. Skrejsovsky a druzstvo "Politik", S. 19.
35. Ibid., S. 22.
36. Ibid., S. 22, S. 24, 26.
37. "Чешская национальная журналистика работает на национальных матадоров уже больше 16 лет. За это время она испытала на себе и перенесла все возможные формы предвзятости и преследований. 60 000 злотых одних только залогов за арестованных редакторов, поддержка их семей, закрытие газет, конфискации, переселение газет вместе с типографиями в удаленные города - со всем этим столкнулись на своем пути владельцы газет в Праге" (ibid.).
38. Ibid., S. 27.
39. Земский суд в Праге 12 октября 1878 г. приговорил его к 4 месяцам тюремного заключения, верховный суд Вены 14 февраля 1879 г. отменил постановление и снял со Скрейшовского все обвинения. Он был вынужден признать банкротство, его владения Зруч, Збраславице и Годков были проданы, а с кооперативом судебный спор продолжался до декабря 1879 г. и закончился миром.
40. Чешский клуб (совещательный орган Национальной партии, в который входили депутаты - представители Чешских земель) принял решение о возвращении чешских депутатов в парламент. После долгого политического кризиса и острой газетной полемики чешская национальная элита осознала необходимость активной позиции в отстаивании своих интересов через представительные структуры.
41. URBAN O. Op. cit., S. 316.
42. KREJCI K. Z doby Nerudovy. Praha. 1959, S. 227.
Вопросы истории, № 12, Декабрь 2010, C. 103-115.
Баратов Петр Николаевич - младший научный сотрудник Института славяноведения РАН.
Идеи либерализма и национализма в их специфическом для чешского политического сознания сочетании определяли процессы, связанные с партийным самоопределением различных общественных сил. Стремление решать назревшие социально-политические проблемы в режиме национальной солидарности - то есть консолидации на основе памяти об общем прошлом, осознанном единстве языка, культуры и духовной общности - превращало национализм в чешских землях в идеологию политизированной этничности.
Культурно-национальные аргументы при формулировании чешскими партиями своих политических позиций имели общие исторические истоки с идеями классического европейского либерализма, основываясь на естественно-правовом мышлении. В идеологии и практике наиболее влиятельных чешских политических деятелей второй половины XIX в. постулаты либерализма и идеи национальной солидарности сочетались самым тесным образом (1).
Стержнем политической жизни в Чешских землях в рассматриваемый период стала тема представительства национальных интересов в выборных учреждениях монархии Габсбургов. Особенностью исследуемого этапа развития чешской партийно-политической жизни было ощущение носителями этого процесса промежуточного характера тогдашних событий, представление о своего рода политическом безвременье. Партии и их лидеры в тот момент оказались как бы между двумя яркими эпохами - революционным подъемом национальных чувств в 1848 г. и политическим самоопределением нации на рубеже XIX-XX веков - временем Т. Масарика. Однако именно в это "промежуточное" время происходили важные события, в значительной степени предопределившие характер дальнейшего развития чешской нации по пути формирования в будущем зрелой политической системы и собственной государственности.
Основным содержанием партийной жизни в те годы было размежевание политических сил, проявившееся в общественно-политической журналистике, в деятельности клубов и - в конечном счете - в возникновении новых партийных структур.
Историческим контекстом этих процессов служило такое многоплановое явление, как тактика "пассивной оппозиции". Эта специфическая политика, проводившаяся чешской Национальной партией (старочехи) с 1863 по 1879 г., изначально являлась формой протеста против действовавшего избирательного закона, ограничивавшего представительство Чешских земель: чешские депутаты отказывались участвовать в работе рейхсрата. Однако ни в период реформ, связанных с образованием в 1867 г. Австро-Венгрии, ни в 1871 г., когда чешским политикам так и не удалось реализовать проект федерализации (так наз. триализации) двуединой монархии через Фундаментальные статьи (2), политика пассивной оппозиции не принесла ожидаемых плодов. Напротив, именно она стала одной из ключевых причин раскола в чешском национальном лагере и отмежевания от Национальной партии более радикального крыла (младочехов). Провал Фундаментальных статей и проведение в жизнь закона о прямых выборах в рейхсрат в 1873 г. были неприемлемы для младочехов. Осенью 1873 г. представители двух крыльев Национальной партии уже действовали порознь (3).
Распад стал неизбежен, когда в ноябре 1873 г. 27 младочешских земских представителей выступили с протестами против пассивной оппозиции и вышли из общего клуба. Вслед за этим в феврале 1874 г. четверо лидеров младочешского крыла - Карел Сладковский, Юлиус Греф, Эдуард Греф и Якуб Шкарда - были исключены из состава Национальной партии. В ответ на это в сентябре 1874 г. семеро представителей младочехов (из 84-х чешских земских депутатов) вернулись в земский сейм. Это стало решающей вехой в формировании новой партии и появлении новых партийно-политических условий для дальнейшего развития чешской нации.
В спорах и уточнениях позиций протекала чешская общественно-политическая жизнь. Отношение к формам и тактике участия в представительстве, мера оппозиционности, способы продвижения национальных интересов, вопросы партийного единства, партийной лояльности и размежевания стали основными узлами дискуссий. За результатами этой полемики напряженно наблюдала общественность, и динамично развивавшаяся журналистика закономерно стала полем острых идейных сражений: печать, одна из важнейших сфер функционирования складывавшегося либерального гражданского общества (4), активно осваивала то, что чешский исследователь М. Главачка определил как "процесс овладения общественным коммуникативным пространством" (5).
В журналистике тех лет выделялся Ян Станислав Скрейшовский (1831 - 1883) - яркий публицист, магнат от прессы, независимый политик и резкий полемист. Рисковый предприниматель сочетался в нем с альтруистом-издателем, он создал ряд новых газет, сыгравших важную роль в осмыслении чехами путей своего национального развития. Скрейшовский внес свой вклад в создание крупнейших чешских изданий - газет "Pokrok" и "Politik", ярких образцов национальной печати своего времени. Наряду с другими известными общественными деятелями, литераторами и публицистами он стойко преодолевал испытания, выпавшие на долю чешских интеллектуалов в 1860- 1870-е годы, - цензурные ограничения, финансовые трудности и преследования политического характера.
В начале своей общественной деятельности Я. С. Скрейшовский был удачливым предпринимателям, однако на протяжении интересующего нас времени его бизнес пошел на спад. Серьезные имущественные потери не снизили его активности. Он проявил себя незаурядной личностью, способной заставить чешских национальных лидеров считаться со своим мнением. В чешской историографии чаще всего приходится сталкиваться лишь с эпизодическими упоминаниями фактов деятельности Скрейшовского. По большей части он остается в тени более заметных и популярных фигур - в первую очередь лидера Национальной партии, старочеха Ф. Л. Ригера (6). В труде М. Беранковой "История чехословацкой журналистики" деятельность Скрейшовского вписана в контекст истории Национальной партии и отражения внутрипартийной борьбы в чешской прессе. "Скрейшовский в то время был по-настоящему стойким бойцом, готовым для достижения своих целей принести как материальные, так и личные жертвы" (7), - пишет Беранкова. По мнению О. Урбана, Скрейшовский в своей стратегии придерживался "генеральной линии" классика чешской национальной политики Ф. Палацкого, но в тактике демонстрировал полную самостоятельность. Не склонный к компромиссам и политической умеренности, Скрейшовский, по Урбану, начал решительно проводить "старочешскую политику на младочешских мировоззренческих основах" (8). К. Крейчи, описывая общественно-политическую обстановку того времени, затрагивает многие конфликтные ситуации, в которых не обходилось без участия "воинствующего старочеха" Скрейшовского (9).
Разрозненные упоминания о Скрейшовском в историографии не меняют, однако, общего представления о некой второстепенности (или маргинальности) этой фигуры. Но эта личность заслуживает более пристального внимания. Оправдывая свою репутацию "возмутителя спокойствия", Скрейшовский своей полемикой с представителями разных оттенков политического спектра немало поспособствовал самоопределению общественно-политических сил. И противников и единомышленников он вынуждал открыто вступать в газетную полемику, яснее формулировать собственные идейные позиции, задумываться над стратегией (а не только над тактикой) своего участия в жизни общества и государства, чем заставлял их приобщаться к более современной политической культуре.
Даже общая канва жизненного пути, восстанавливаемая по крупицам сведений (10), свидетельствует о незаурядности этой личности, заметно влиявшей на общественно-политическую жизнь в Чешских землях.
Свою служебную деятельность в 1858 г. Скрейшовский начал в Министерстве финансов. Но 1861 г. он стал депутатом чешского сейма. Видный редактор и издатель, он в 1860-е годы приобретал все больший общественно-политический вес. 14 сентября 1862 г. начала выходить в свет немецкоязычная газета "Politik", редактором которой стал Скрейшовский. В 1868 г., когда Скрейшовский оказывал помощь в организации Живностенского банка для Чехии и Моравии, сыгравшего большую роль в консолидации чешского национального капитала, венская администрация закрыла его газету. Но в 1869 г. Скрейшовский организовал свою типографию и снова стал издавать "Politik", воюя на ее страницах против австрийской политики (11).
Газету "Politik" считают наиболее весомым печатным органом Национальной партии в Чешских землях, поскольку выполняла она весьма специфическую функцию. Газета издавалась на немецком языке (старочешский "Pokrok" и младочешские "Narodni listy" выходили на чешском) и предназначалась для ознакомления немецкоязычных "соседей" - в первую очередь венских политических кругов - с общественно-политической ситуацией в Чешских землях, а также со взглядами и требованиями Национальной партии.
Газета отстаивала интересы чешской политики с позиций старочехов (12). "Politik" выходила два раза в день, утром и вечером, весь процесс Скрейшовский контролировал лично. Именно частым апеллированием газеты к имперскому центру и была обусловлена значимость деятельности Скрейшовского для его политических соратников и опасность для противников. Параллельно он начал возделывать поле так называемой "грошовой журналистики". В 1874 г. была запущена в печать дешевая газета "Brousek" (13) (1874 - 1879) под редакцией Скрейшовского (14).
Несмотря на свои прошлые связи с "Narodni listy" и с лидерами младочешского движения братьями Юлиусом и Эдуардом Грефами, к 1870-х годам Скрейшовский окончательно стал непримиримым противником младочехов. Будучи сторонником стратегической линии Национальной партии и приближенным "патриарха" старочехов, Ф. Палацкого, он не мог смириться с появлением на чешской политической сцене бунтарей-младочехов - институционально оформленной Национальной партии свободомыслящих, которая, по общему мнению старочехов, вносила раскол в чешскую общественно-политическую элиту, и без того не самую консолидированную силу в Австро-Венгрии.
Признанный лидер старочехов Ф. Л. Ригер, понимая устремления Скрейшовского, рассчитывал использовать его против младочехов. Письмо Ригера Скрейшовскому от 10 апреля 1875 г., более похоже на политическую декларацию, чем на фрагмент деловой переписки:
"Достопочтенный пан! Партия, которая повинна в расколе в нашей нации, партия, которая из-за произвола нескольких человек и одной газеты противостоит легитимной воле целой нации, представленной подавляющим большинством депутатов, ослабляет политический вес нашей нации усугублением внутренних разногласий; партия, которая находит союзников как в кругах, известных своей ненавистью к нашей нации, так и в кругах, подрывающих самые основы нашего общества и сеющих раздор между разными его слоями, ведет активную агитацию, рассылает повсюду своих агентов. Дабы позиции нашей партии не пошатнулись, а нация не была сбита с толку фальшивыми пророками и их обманными лозунгами, мы должны противостоять этому решительно и не жалеть принесенных жертв, дабы наша нация получила все разъяснения, устно и письменно" (15).
Поставленная перед Скрейшовским задача заключалась в противодействии раскольникам-младочехам средствами печати. Когда 1 мая 1875 г. "Politik" опубликовала статью Палацкого о расколе в чешской нации, младо-чешские газеты ответили на нее серией едких критических выпадов. Палацкого упрекали за его приверженность идее пассивной оппозиции и поддержку Скрейшовского в его борьбе против Национальной партии свободомыслящих. В это время трудно было себе представить, что между младочехами и старочехами в ближайшее время возможен хотя бы намек на компромисс. Но после смерти Палацкого в 1876 г. стали намечаться те линии, по которым в дальнейшем формировался шаткий союз двух национально-политических сил.
Однако до будущих коалиционных переговоров рубежа 1870 - 1880-х годов было еще далеко - смерть Палацкого застала оба крыла чешской оппозиции не только в противостоянии, но и на острие общего кризиса общественно-политической жизни Чешских земель. Идея коалиции между старочехами и младочехами на данном этапе официально практически не реализовывалась - она была исключительно предметом теоретизирования, и контуры ее видоизменялись в зависимости от того, кому принадлежало авторство того или иного варианта (16).
Камнем преткновения оставалась тактика пассивной оппозиции - ее сохранение было слишком важно для старочехов, а ее прекращение – очень нужно младочехам. На протяжении 1870-х годов вопрос возможного выхода чешских представителей из пассивной оппозиции обсуждался практически непрерывно, причем не только среди младочехов и их союзников. Различные условия возвращения в сейм, в рейхсрат, возможные варианты пересмотра позиции Национальной партии в этом вопросе то и дело затрагивались в переписке ведущих старочехов, вызывая у них серьезные расхождения. Свое видение проблемы сложилось и у Скрейшовского, что привело в итоге к острому внутрипартийному конфликту.
В воспоминаниях о событиях 1877 - 1878 гг. Скрейшовский аргументировал свою позицию по отношению к Национальной партии и ее политике, а также причины, побуждавшие его непрерывно идти на конфликт - вплоть до провокационно-вызывающих статей, опубликованных им 1 января 1878 года (17).
В газете "Brousek" 1 января 1878 г. Скрейшовский открыл новый политический год своей статьей, критически анализирующей программные, условно говоря, основания Народной партии. (Условность здесь состояла в том, что статья, по сути, опровергала сам факт существования у старочехов партийной программы.) Указывая, что "в 1878 г. чешская нация вступает на дорогу, которая решит ее будущее" (18), Скрейшовский подверг традиционной критике не столько концепцию пассивной оппозиции как таковой, сколько тактические способы, средства и степень приложения энергии в достижении поставленных общественно-политических целей (19). О том, насколько широко он рассматривал перспективы Национальной партии, позволяют судить многочисленные "подсказки", которые он давал лидерам пассивной оппозиции. По его мнению, они "могли бы компенсировать своему народу недостаток парламентской деятельности деятельностью внепарламентской, указать нации путь, дабы не были нарушены ее расчеты и дабы враги нации поняли, что давно пора заключить с ней мир и что она не впала в политическую спячку". Лишь такое сочетание форм деятельности может послужить обоснованием (в подтексте - оправданием) избранного чешскими политиками пути пассивной оппозиции (20).
Некоторые рассуждения Скрейшовского свидетельствуют о том, что он не слишком уповал пока на успех собственно парламентской деятельности чешских политиков. Этому им еще следовало учиться. Но осмыслить по-новому тактику и аргументацию своего неучастия в парламентской деятельности следовало как можно скорее. Очевидно, что Скрейшовский стремился обобщить проблему, подняв аргументацию на самый высокий для национального общественного деятеля уровень: призывая политиков к продуманной активизации своей позиции, он напрямую связывает их способность соответствовать задачам момента с защитой чести чешской нации как таковой. Этот сильный аргумент ответственности перед нацией до конца общественной карьеры Скрейшовского оставался главным мотивом его выступлений в печати.
Начало нового политического года Скрейшовский отметил еще одним выступлением. Одновременно со статьей в "Brousek" он поместил на страницах "Politik" свой "Рубикон чешской оппозиции". Эта наиболее часто упоминаемая в чешской историографии статья подводила итоги первого десятилетия имперского дуализма, "от итогов которого все национальные круги и политические партии ожидали улучшения внутренних дел Австро-Венгрии, главной болезнью которой с 1867 г. были глубокие расхождения между венгерским административным правом и свободными институтами "Остальных земель" Его Величества".
Центральная тема этой статьи (21) - поиск ответа на вопрос: имеет ли смысл жить еще одно десятилетие точно так же, как были прожиты десять лет - с 1867 по 1877 год? "Будем ли мы продолжать следовать такой политике? Стерпим ли еще десять лет тактики, которая замыкается сама в себе, не выходя за узкие рамки нашего земского права, не пытаясь преодолеть препятствия, которые лишь множатся на нашем пути". Минувшее десятилетие, проведенное в пассивной оппозиции, автор видел лишь в мрачных тонах, как полное "ошибок и предрассудков", поэтому оно получило у него характеристику "десяти лет, прожитых напрасно". Аргументируя свою позицию, Скрейшовский предлагал читателю вместе с ним подвести некоторые итоги, понять, чего все же удалось добиться.
В первую очередь он обращал внимание на то, что в начале рассматриваемого десятилетия была предпринята попытка реализовать славянскую идею. Сам Скрейшовский всегда был сторонником поиска союзников именно на этом направлении (в частности, по линии сближения с Россией) и нашел в свое время на этой почве общий язык с Палацким, которого охотно цитировал: "Я не только не жалею, а напротив, очень рад тому, что решился ступить на путь, ведущий к Петрограду и Москве". По мнению Скрейшовского, это направление в чешской политике стало прямым ответом на ущемление интересов славянства со стороны австрийской монархии, и за ним было будущее (22).
В целом, ни одну из акций Национальной партии в 1860 - 1870-е годы Скрейшовский не смог назвать успешной. Серьезным упреком чешским национальным политикам звучала констатация Скрейшовским того факта, что в период пассивной оппозиции общественно-политическая борьба чешской журналистики не получала должной поддержки от политических партий.
Традиционно жесткой критике Скрейшовский подверг младочехов. Их отмежевание в 1874 г., по его мнению, не имело оправдания с позиций ответственности перед нацией в целом и Национальной партией в частности, поскольку раскол скомпрометировал оппозицию в Чешских землях и обнажил слабые стороны чешской политической элиты перед лицом Вены. В статье Скрейшовский коснулся фактора политического лидерства: "Организационный талант национального политического вождя - это больше чем просто непревзойденная искушенность в государственных вопросах, потому что чем меньше он прислушивается к мнению других, тем тяжелее обходятся в итоге его ошибки". Политический контекст момента подсказывает, что здесь между строк звучит критика в адрес Ригера; на том этапе именно он оставался единственным политическим лидером, которого Скрейшовский готов был признать в этой роли, несмотря на свое к нему критическое отношение. (За младочехами и Грегром Скрейшовский никогда даже гипотетически не оставлял права на лидерство.)
В таком случае, к какому мнению следовало бы прислушаться национальному лидеру? "Спросите народ, и он ответит вам, что хочет перейти через Рубикон, - и вы получите доказательство его единства". Разумеется, Скрейшовский не выступал против идеи пассивной оппозиции, хотя бы потому, что он сам участвовал в ее создании. Напротив, тактика пассивной оппозиции была для него не менее дорогим детищем, чем, скажем, "Politik". Именно поэтому он не мог смириться с ее стагнацией и начал искать виновных в утрате эффективности этой тактики.
Главный, по его мнению, секрет деградации пассивной оппозиции заключался в слишком упорном использовании "старейшей политической тактики" компромисса и соглашательства. Традиционность подобной тактики не могла, по его мнению, служить бесконечным оправданием бездействия, а следовательно - и затянувшегося отсутствия у чехов возможности продвигать свои интересы парламентскими методами. Неизменность взаимоотношений имперского центра и чешской национальной оппозиции, по мнению политика, завела ситуацию (если иметь в виду интересы чешской стороны) в очевидный тупик.
Скрейшовский, в отличие от младочехов, не считал нужным немедленно отказаться от линии пассивной оппозиции. В новогодних статьях в "Politik" и "Brousek" он предлагал искать выход из кризиса, затронувшего политическое поведение чешских политиков и ослабившего их позиции в общеимперской общественно-политической жизни, в том числе - и в сфере законного представительства своих национальных интересов.
Критический тон и программный характер заявлений Скрейшовского не могли не вызвать реакции оппонентов, тем более что критике подвергалось как старочешское руководство, так и младочешское, что в той ситуации могло быть воспринято как претензия на лидерство, обещавшая неизбежное столкновение с признанным вождем старочехов (с 1874 г.) Ригером. Скрейшовский, предприниматель-практик, журналист и издатель, бросил вызов не просто политическому сопернику. К тому времени Ригер, доктор права, создатель национальной экономической теории и разработчик основ чешской экономической и юридической терминологии, был ярким представителем национальной интеллектуальной элиты. В каком-то смысле можно сказать, что чешское образованное общество - но более всего юристы и экономисты - говорили тогда на разработанном им языке. В общественной среде, ориентированной на идеи национально-культурного возрождения, Ригер имел очень высокий статус. К тому же его отличала способность к осторожным, продуманным многоходовым действиям в политике.
Лучше понять позицию Ригера в его полемике со Скрейшовским помогают его более ранние признания. 18 августа 1872 г. своему соратнику старочеху К. Маттушу Ригер излагал свой взгляд на тактику пассивной оппозиции и собственную линию поведения: "Я не из тех, кто готов придерживаться однажды избранного пути, если становится очевидно, что этот путь ошибочный. И в целом я считаю, что политика строится вокруг цели, а не вокруг пути к ней ведущего. О том, что политика правильная, могут свидетельствовать только благополучные результаты, и ждать их нужно с должным терпением". По его выражению, "нельзя окунать весла принципов в море оппортунизма". И все же свою позицию на тот момент Ригер формулировал довольно оппортунистично: "Если бы я был уверен, что нынешняя система просуществует еще два года или более, я бы признал, что сменить тактику было бы мудрым решением; я понимаю, какие потери мы несем на национальном, культурном и общественно-экономическом поле, но не бывает боя без потерь" (23).
Между тем логика политического развития вела к дифференциации личных и групповых платформ; в спорах назревало окончательное расхождение взглядов, тактик и устремлений. Тенденция к дальнейшему расколу в стане чешских политиков, лидерские амбиции (и способности!) Скрейшовского, застарелая полемика по поводу пассивной оппозиции, нараставшая к концу 1870-х годов неустойчивость внутриимперской и общеевропейской ситуации вынуждали осторожного в своих поступках Ригера откликнуться на злобу дня. Повод дали две упомянутые статьи Скрейшовского. На них Ригер ответил единой публикацией в "Pokrok" 6 января 1878 года.
"Тяжелое положение досталось нашей нации", - издалека начинал он свой ответ Скрейшовскому. "Волей судеб она оказалась в самом сердце Европы, на пересечении путей многих племен и в эпицентре кровопролитных войн, наносивших ей смертельные раны; сколько жизненной силы было потрачено на преодоление таких испытаний. Главное, на что народ должен уповать в борьбе за собственное существование, - единение всех своих сынов, их общая сила и вера в будущее. Это - основа свободы и независимости" (24). Свойственная Ригеру риторика на тему чешской исторической судьбы, возвращающая нас к традиции Палацкого (25), дополнялась столь же характерным упованием на "единение сынов", уводя политическую полемику в область общей риторики. Вообще политики апеллируют к истории в тех случаях, когда рассуждают о "состоянии, которое должно быть, и о средствах для его осуществления". Именно тогда "свои желания и ожидания они выражают чаще всего в форме суждений о прошлом". Образы прошлого служат им для создания неких критических психологических клише в общественных настроениях по отношению к своим политическим оппонентам (26).
Обосновывая правильность своего стратегического курса и тактических приемов, своего соперника и оппонента Скрейшовского он обвинял в "авантюрности". "Есть люди, - как бы вскользь и безлично сетует Ригер, - которые хотят упрекнуть их (депутатов. - П. Б.) в излишне австрийском мышлении... Наши представители всегда хотели сохранить Австрию как федеративный организм, государство государств, в котором историческая и суверенная чешская нация имела бы гарантии своего существования и свободного национального развития при равных правах с немецкими соседями и земляками". Австро-Венгрию он оценивал как "государственно-правовой союз, сохраняющий внутри себя небольшие нации в окружении больших, при самоуправлении и взаимном соблюдении прав". Положение в таком союзе "является для нас подходящим средством для достижения нашей цели" (27).
Подчеркивая свою и своих единомышленников готовность и признать, и использовать систему австро-венгерской государственности, Ригер поражал сразу две цели. С одной стороны, он укреплял свои позиции национального лидера, стремящегося использовать полученные возможности развития "суверенной чешской нации" при порядках, существующих в Австрии как "государстве государств". С другой - Ригер, по сути, писал кляузу на Скрейшовского, обвиняя его (под прикрытием рассуждений о неких "людях") в нелояльности имперским властям и провоцировании парламентариев к переходу на антиавстрийские позиции. Более того, в своей статье Ригер, обвиняя Скрейшовского в "политическом авантюризме", фактически заподозрил его в попытке дестабилизировать общественно-политическую ситуацию в Чешских землях.
От обвинений в "авантюризме" Скрейшовский попросту отмахнулся, саркастически посетовав на назойливую лояльность политической линии коллектива "Pokrok" и самого Ригера, на их политическую "богобоязненность" и бездействие: "Зачем тогда столько шуму? Ведь никто ничего не делает, и для этого не нужно вообще никакой программы!" (28).
Статья Ригера, довольно жесткая, покачнула чашу весов в пользу генеральной линии Национальной партии. Однако этого было недостаточно, чтобы обезопасить себя от Скрейшовского и его газеты. Для этого у Ригера и его соратников был заготовлен другой план, суть которого можно оценить лишь приняв во внимание специфику того финансового положения, в котором Скрейшовский оказался в середине 1870-х годов.
Венская администрация, с которой Скрейшовский непрерывно воевал с самого появления "Politik", всегда осознавала исходившую от него угрозу. В условиях финансового кризиса начала 1870-х годов материальное положение Скрейшовского пошатнулось, а 15 августа 1872 г. он был арестован по обвинению в неуплате налогов. Следствие продолжалось несколько месяцев и было прервано из-за болезни Скрейшовского. В итоге он был приговорен к одному году тюрьмы и 8 октября 1873 г. заключен под стражу в Новоместской ратуше. Злоключения политика только начинались. 1 апреля 1874 г. умер управляющий предприятий и владений Скрейшовского, его тесть Ф. Вольфрам, его смерть означала окончательный крах всей предпринимательской системы, сформированной вокруг "Politik". Сама газета за счет самоотверженности сплоченного авторского коллектива продолжала существовать (29).
После освобождения Скрейшовскому надо было возрождать свою финансовую систему с нуля, и на это требовались годы. Тогда-то тяжесть сложившейся ситуации подтолкнула его к роковой сделке со своими соратниками по Национальной партии. 9 декабря 1876 г. между Скрейшовским и группой старочехов во главе с архитектором В. Тиерером было заключено соглашение об учреждении кооператива "Politik". Этому кооперативу Скрейшовский заложил свой дом, находившуюся в нем типографию и саму газету "Politik" в обеспечение уплаты членами кооператива всех его долгов. Один из параграфов соглашения гласил: "Я. С. Скрейшовский сохраняет за собой право выкупить проданное имущество за ту же сумму, за которую оно было продано" (30). Сделка изображалась как жест доброй воли с целью помочь политическому соратнику в трудный момент. У Скрейшовского же попросту не было иного выхода.
После того, как две новогодние статьи с недвусмысленными выпадами против Ригера увидели свет, 5 января 1878 г. Скрейшовскому пришло следующее письмо: "Решение о направлении (идеологии. - П. Б.) газеты было принято единодушно. Поскольку вы, благородный пан, уступаете собственность "Politik" кооперативу, что значит Национальной партии, и поскольку вы обязались проводить от лица редакции соответствующие политические взгляды, все члены кооператива возмущены... тем, что сейчас вы в своей новогодней статье выступили с новой политической программой, критикуя при этом депутатов и упрекая их в неприятии правильного пути. Не вдаваясь в дискуссии о допустимости и значимости ваших заявлений, комитет лишь подчеркивает, что подобное выступление в газете, купленной от имени всей Национальной партии, недопустимо, и не может быть сомнений, что вы действуете вне тенденции комитета кооператива, чем открыто нарушаете договоренность, которую вы обязались соблюдать в вопросах, касающихся направления деятельности газеты. Комитет высказывает вам свое решительное несогласие и решительно требует от вас в дальнейшем не допускать на страницах "Politik" подобного выступления против всей Национальной партии и против интересов кооператива и его комитета, дабы не возникло причины для споров и шагов, которые не помогут ни национальным интересам, ни вам лично" (31). Письмо было подписано несколькими учредителями кооператива - Фишером, Тиерером, Скрамликом, Веллатом, Прахенским, Клички.
Содержание этого документа и этически сомнительная акция финансового давления на политического оппонента позволяют в некоторой степени ответить на вопрос, почему Национальная партия на этом этапе своего существования вызывала критику многих общественно-политических деятелей и почему среди противников старочехов оказался другой старочех.
6 января Скрейшовский ответил на это письмо: "Послание ссылается на политические "тенденции кооператива", которые я якобы должен знать. Главная тенденция нашего кооператива - добраться до денег, а среди моих верителей есть люди вообще без "тенденции". И я не собираюсь придерживаться никаких тенденций, кроме установленных нашей изначальной договоренностью, из которой вовсе не следует, что в мои обязанности входило установить в газете какое-то определенное направление; было три собрания, на которых об этом не было и речи, а теперь мне приходит официальное письмо, написанное по инициативе человека, не являющегося членом кооператива и завизированное без моего ведома людьми, не принимавшими участия в собраниях" (32).
"Человеком, не являвшимся членом кооператива", был Ригер. Он не присутствовал при заключении договоренности, но, по версии членов кооператива, входил в совет его учредителей и сделал свой вклад в бюджет (33). Скрейшовский обвинил членов кооператива и лично Ригера в ложной интерпретации его позиции. Однако еще сильнее Скрейшовского-предпринимателя задело то, что его обвели вокруг пальца в финансовом вопросе. Он опроверг утверждение "комитета" о том, что "Politik" была куплена "от лица" всей Национальной партии (34), и оставил в стороне политический контекст сделки, представив ее исключительно как деловой акт. Тем не менее, к этому моменту было уже очевидно, что конфликт перешел из деловой сферы в политическую, поскольку изначально был частью продуманной кампании против Скрейшовского.
6 января стало важной вехой в обострении конфликта - Скрейшовский принял решение расторгнуть договоренность с кооперативом "Politik", вернув долг кооперативу (52 500 злотых) и получив обратно дом с типографией и газетой. В деловом отношении это могло бы представлять законный выход из сделки, однако в существовавших обстоятельствах это означало прямой вызов бывшим соратникам по партии. В итоге Скрейшовский был лишен материальной возможности сопротивления кооперативу.
Спустя несколько дней Ригер вновь обрушился на Скрейшовского со статьей, критикующей его "финансовые махинации", которые, по мнению лидера старочехов, позорят любого честного национального политика. Позднее, вспоминая эту статью в своей брошюре, Скрейшовский обвинил Ригера в том, что тот использовал его финансовые трудности. "Простим доктору Ригеру упреки такого рода, - иронизировал он, - поскольку он никогда не принимал участия во внутренних процессах чешской журналистики со всеми ее хитросплетениями и думал, что все те деньги, на которые ведется политическая агитация, падают с неба". Скрейшовский, фактически инвестировавший в национальную политику и журналистику весь свой капитал, не мог смириться с тем, что Ригер и его союзники, не затрачивая подобных усилий, пользовались возможностями газеты в своих интересах (35).
В газетной перепалке с Ригером Скрейшовский попытался оставить за собой последнее слово и подготовил статью "Незваные борцы за нравственность", не увидевшую света. Но текст ее под саркастичным заголовком сохранился. Ригер "не имеет политического авторитета и не может выполнять свою прямую обязанность - быть прямым и открытым", - писал он. Бездействие Ригера в вопросах партийной политики Скрейшовский не без издевки трактовал как проявление "нравственно-лояльной оппозиции Австро-Венгрии", а в нападках лидера старочехов и его газеты "Pokrok" на себя усматривал единственную прагматическую цель - отнять у него газету "Politik" (36).
С горечью писал Скрейшовский о том, что на протяжении десятилетия журналисты и издатели рисковали своим благополучием, вкладывали средства в национальную прессу, подвергались преследованиям, пока партийная элита (прежде всего - Ригер) пользовалась новыми возможностями печати или бездарно теряла собственные издания (37). "И сколько же у Народной партии газет, основанных не Скрейшовский?", - задавал автор риторический вопрос. Причину своего конфликта с Ригером он видел в "пропасти между двумя людьми, один из которых работает, а другой сидит в стороне" (38).
Финансово-политический крах завершился скандалом - стычкой Скрейшовского с представителем кооператива В. Тиерером. Ночью 17 января 1878 г. в типографии "Politik" Тиерер, новый владелец дома, в котором находилась типография "Politik", в ходе ссоры со Скрейшовским, перешедшей в драку, случайно упал с лестницы и получил травмы. Скрейшовский был арестован, и отпущен только 16 апреля 1878 г. под залог 10 000 злотых (39), подготовленная им статья не пошла в печать. Происшедшее его очень оскорбило в "Politik" он не вернулся даже в качестве главного редактора. Но он не был сломлен. На базе чешской газеты "Brousek" Скрейшовский образовал новую ежедневную газету "Epoche" на немецком языке. На ее он атаковал тех, кто систематически портил ему жизнь. И все же тяжесть ситуации вынудила его признать поражение: вместе с семьей он покинул Прагу и переехал в Вену.
Пока происходили личные конфликты и шла газетная полемика, состоялось важное политическое событие: 7 октября 1879 г. чешские депутаты вернулись в рейхсрат. Изменилась суть стратегии чешских национальных партий - завершилась эпоха пассивной оппозиции (40). Но объем национально-политических задач для чешских политиков не стал меньше. Парадоксальным было лишь то, что неизменно призывавший депутатов к активности Скрейшовский в момент возврата чешских представителей в стены рейхсрата оказался не у дел, сойдя со сцены пражской журналистики. Впрочем, перебравшись в Вену, Скрейшовский продолжил издательскую деятельность, выпуская газеты "Parlamentar", "Tribune" и "Vestnik".
В коллизиях и спорах, связанных с именем и деятельностью Скрейшовского, отразились переходные процессы в политической жизни чешской нации. Эти процессы инициировали и наполняли своей энергией люди, воплотившие своеобразие эпохи. Почему же такой политик, как Скрейшовский, осознавая всю важность партийного единства в борьбе за интересы нации, сам вносил раскол в ряды Национальной партии?
Как отмечал О. Урбан, "политика Скрейшовского ставила под угрозу единство старочехов гораздо сильнее, чем все предшествовавшие попытки младочехов. Таким образом, спор в лагере "старых" на некоторое время нейтрализовал влияние младочехов и лишил их возможности действовать". Перспектива возглавить процесс у Скрейшовского отсутствовала - его позиции как одного из лидеров Национальной партии были утрачены, и состязаться с Ригером, чье лидерство в Национальной партии было неоспоримо, не представлялось возможным. Включиться в процесс, заняв сторону младочехов, взгляды которых ему некогда были близки, Скрейшовский не мог - он был категорически не согласен с программой Национальной партии свободомыслящих, в частности, с пунктом о возвращении в сейм и рейхсрат без достижения целей, заложенных в основу программы Национальной партии. Оставалось либо признать свое подчиненное положение в Национальной партии, либо выступить против всех со своей собственной линией. Парадоксально, но Скрейшовский попытался совместить оба варианта. Не меняя свою партийную принадлежность, он хотел изменить политическую ориентацию своей собственной партии (41). В итоге он стал одинаково чужд для обеих партий, и все внезапно как будто забыли о той роли, которую он сыграл на этапе, когда партийная дифференциация лишь оформлялась.
Смерть Яна Станислава Скрейшовского 14 октября 1883 г. в возрасте всего 53 лет, вдали от Праги (на административной службе в Вене, против политики которой он всегда боролся) выглядит тем трагичнее, что чешская история на тот момент шла путем, далеким от того, который предпочел бы Скрейшовский. Но многое в облике чешского общества изменила сама его жизнь.
Осенью 1883 г. Скрейшовского провожали в последний путь лишь несколько человек. Кроме членов семьи - жены, шести дочерей и единственного сына Ярослава - проститься с ним пришли только трое. Не без горькой иронии эту сцену описал Крейчи: "С первым, Й. В. Фричем, его связывала страсть в борьбе против Австро-Венгрии, со вторым, Й. Голечкой, - славянская и русофильская политика, с третьим - то, что он чуть было его не убил; это был архитектор Тиерер, несчастный партнер в драме заката славы Скрейшовского" (42).
Противоречивая фигура противоречивой эпохи, человек-катализатор процессов создания и распада политических объединений, он жесткостью оценок, едкостью критики и остротою выпадов пробуждал энергию своих оппонентов. Он призывал национальных политических деятелей учитывать общественные запросы и руководствоваться ими, формировал культурную потребность нации в новых изданиях, убеждал коллег и заставлял противников тратить средства на возделывание поля национальной журналистики. Своими издательскими начинаниями он расширял пространство для общественной дискуссии, насыщал питательную среду для вызревания новых форм и методов защиты чешских интересов в масштабах Австро-Венгрии. Его судьба показала, что слово журналиста может быть опасным оружием, а газета способна стать центром притяжения культурных устремлений и размежевания политических сил.
Примечания:
1. См. URBAN О. Ceska Spolecnost 1848 - 1918. Praha. 1982; НЕНАШЕВА З. С. Общественно-политическая мысль в Чешских землях в конце XIX - начале XX века. М. 1994.
2. Фундаментальные статьи - комплекс требований, выдвинутых в 1871 г. чешскими политическими лидерами венскому кабинету К. С. Хёнварта и направленных на триализацию Австо-Венгрии, то есть уравнивание Чешских земель в правах с отделившимися в 1867 г. венграми, получившими фактически автономное государство. Фундаментальные статьи так и не были приняты, поскольку на Хёнварта было оказано давление со стороны противников федерализации, в частности Бисмарка, а также венгерского правительства и австрийских либералов. Чешско-австрийское противостояние в этом вопросе продолжалось фактически до конца столетия.
3. Большинство выступало за продолжение пассивной оппозиции во всех аспектах, в то время как младочехи согласны были бойкотировать только рейхсрат, а в земском сейме проявили намерение участвовать.
4. URBAN О. Op.cit.
5. ГЛАВАЧКА М. К концепции либерального гражданского общества в Чешских землях. В кн.: Власть и общество: непростые взаимоотношения. (Страны Центральной и Юго-Восточной Европы в XX веке). М. 2008, с. 47.
6. В литературе отмечается сходство социального и имущественного статуса чешских политиков той эпохи: "К середине XIX в. в Чешских землях возник немногочисленный слой "гражданского дворянства" - собственников поместий, которые дворянами не являлись. К ним, например, относились... Ф. Палацкий и Ф. Л. Ригер" (Чешская нация на заключительном этапе формирования. 1850 г. - начало 70-х годов XIX в.". М. 1989, с. 17). К их числу можно добавить и Скрейшовского.
7. BERANKOVA M. Dejiny Ceskoslovenske zurnalistiky. Praha. 1981, s. 165.
8. URBAN O. Op. cit., s. 316.
9. KREJCI K. Kapitoly о Jakubu Abesovi. Praha. 1955, s. 37.
10. Многие данные биографии Скрейшовского известны из его воспоминаний, приведенных в брошюре "Skrejsovsky a Druzstvo" (Praha. 1878), а также по материалам из ответной публикации кооператива "Politik"-Druzstvo ""Politik" a Skrejsovsky" (Praha. 1878), ряда статей в газетах "Politik", "Pokrok" и "Brousek" первой половины 1878 года. Использована также корреспонденция Скрейшовского из Литературного архива памятников национальной письменности в Праге (LAPNP, J.S. Skrejsovsky. Pozustalost J.S. Skrejsovkeho, k. 6G9 - 6G10) и из фонда Ригера в Архиве Национального музея в Праге (ANM F.L. Rieger, k. 127).
11. Скрейшовский протестовал против немецко-венгерского дуализма, выступая в сейме, призывал бойкотировать налоги венской администрации, произносил речи на народном таборе, окруженном войсками, в 1871 г. выступил против нового кабинета А. Ауерсперга, против венгерского министра иностранных дел Д. Андраши, против немецко-венгерской гегемонии, чиновничьей тирании, с самого начала придавая тактике пассивной оппозиции воинственный дух.
12. Как отмечает М. Беранкова, при расхождении между старочехами и младочехами "Politik" неизменно оставалась на стороне первых. Тем не менее в разное время в редакции газеты работали журналисты, связанные с "Narodni listy" (BERANKOVA M. Op. cit., S. 162).
13. В 1876 г. "Brousek" объединилась с газетой "Slovan". Изначально предназначенная для борьбы с младочешской "Obrana", газета просуществовала под своим первым названием до 1879 г., когда была переименована в "Slovanske listy", уже без Скрейшовского.
стр. 114
________________________________________
14. На ее страницах он воевал главным образом с младочехами, причем уже более жесткими методами, не сдерживая себя в критических выражениях. Тираж газеты достигал 10 тыс. экземпляров.
15. LAPNP Skrejsovsky, karton 6G9, и.436 "Rieger, Fr. Lad. Dr.".
16. KUCERA K. Pokus о smir v narodnim tabore po Palackeho smrti. In: Acta Universitatis Carolinae philosophica et historica, 1982, N 3. Praha 1982.
17. "Множество событий и примеров из нашей внутренней политики побудили меня написать свою небезызвестную новогоднюю статью, целью которой было по итогам десятилетия, прошедшего со времени австро-венгерского соглашения, привести доказательства того, что мы пошли по пути, который не закончится ничем хорошим. Я призывал к смене тактики, потребность в которой давно ощущалась всеми разумными и трезвыми течениями нации, и только будучи безрассудным можно назвать статью, которая призывает к работе, нападением на политическую партию" (Skrejsovsky a Druzstvo "Politik". Praha. 1878, S. 15).
18. Politicke programy ceskych narodnich stran, 1860 - 1890. Praha. 2000, S. 234.
19. "Мы хотим, чтобы те, кто проводит политику пассивной оппозиции, создавали такую оппозицию, которая вела бы к цели, и не упускали бы из виду вопросов, от которых зависит успех пассивной политики" (ibid., S. 235).
20. "В этом заключается роль наших политических предводителей в 1878 г., и дай Бог, чтобы в ней проявили себя жизненная сила и мужество чешского племени, в которых многие так сомневаются" (ibid.).
21. Skrejsovsky a Druzstvo "Politik", S. 34 - 37.
22. В 1877 - 1878 гг., в связи со вступлением России в войну с Турцией в защиту славянских интересов, этот мотив в публикациях Скрейшовского усилился.
23. Prispevky k listafi dra Frant. Lad. Riegra, Dil. II. Praha. 1926, S. 8 - 9.
24. Politicke programy ceskych narodnich stran, s. 237.
25. Создатель концепции чешской национальной историографии Палацкий видел в истории важнейшей источник развития идеологии чешского национального возрождения.
26. "При исторических ретроспективах такого рода речь не идет в первую очередь о том, чтобы продемонстрировать нынешние нечистые помыслы противника - это происходит в других ситуациях - и уж, конечно, не о дедукциях вроде "уроков истории". Нет, политик, терпящий нападки, и партия, у которой переманивают сторонников, описываются так для того, что всякий, кто часто слышит определенное слово вместе с уничижительной оценкой... постепенно приходит к тому, что он думает об осуждаемом поведении как свойстве этой вещи всякий раз, когда ее представляет себе" (ЗУЛЬЦБАХ В. Основы образования политических партий. М. 2006, с. 229 - 231).
27. Politicke programy ceskych narodnich stran, s. 237.
28. Ibid., s. 238.
29. В чешской историографии распространена полулегендарная версия о том, что Скрейшовский продолжал руководить газетой прямо из тюрьмы посредством тайной переписки.
30. ANM Frantisek Ladislav Rieger, 127/7 Politik. 9 prosince 1878.
31. Skrejsovsky a druzstvo "Politik", S. 16.
32. Ibid., S. 18.
33. Об этом подробнее в брошюре "Druzstvo "Politik" a Skrejsovsky", вышедшей в ответ на брошюру Скрейшовского. Представители Национальной партии привели свою версию событий, подкрепив ее сводной таблицей совета учредителей кооператива, в которой и в самом деле значится Ригер, внесший в общий бюджет тысячу злотых. Скрейшовский это отрицал.
34. Skrejsovsky a druzstvo "Politik", S. 19.
35. Ibid., S. 22.
36. Ibid., S. 22, S. 24, 26.
37. "Чешская национальная журналистика работает на национальных матадоров уже больше 16 лет. За это время она испытала на себе и перенесла все возможные формы предвзятости и преследований. 60 000 злотых одних только залогов за арестованных редакторов, поддержка их семей, закрытие газет, конфискации, переселение газет вместе с типографиями в удаленные города - со всем этим столкнулись на своем пути владельцы газет в Праге" (ibid.).
38. Ibid., S. 27.
39. Земский суд в Праге 12 октября 1878 г. приговорил его к 4 месяцам тюремного заключения, верховный суд Вены 14 февраля 1879 г. отменил постановление и снял со Скрейшовского все обвинения. Он был вынужден признать банкротство, его владения Зруч, Збраславице и Годков были проданы, а с кооперативом судебный спор продолжался до декабря 1879 г. и закончился миром.
40. Чешский клуб (совещательный орган Национальной партии, в который входили депутаты - представители Чешских земель) принял решение о возвращении чешских депутатов в парламент. После долгого политического кризиса и острой газетной полемики чешская национальная элита осознала необходимость активной позиции в отстаивании своих интересов через представительные структуры.
41. URBAN O. Op. cit., S. 316.
42. KREJCI K. Z doby Nerudovy. Praha. 1959, S. 227.
Вопросы истории, № 12, Декабрь 2010, C. 103-115.
Баратов Петр Николаевич - младший научный сотрудник Института славяноведения РАН.
No comments:
Post a Comment