Идея международной антибольшевистской организации возникла весной 1919 года. Центральный орган такой организации предполагалось сформировать из делегатов 18 стран, постоянное представительство разместить в одной из Скандинавских стран. Агентурная сеть организации, по замыслу бывшего судебного следователя Варшавского судебного округа, а впоследствии резидента врангелевских и деникинских спецслужб В. Г. Орлова, должна была проводить тотальную слежку за всеми советскими политическими деятелями и высшими военными чинами, как в России, так и за рубежом. В 1920 г. Орлов начинает осуществлять свою идею: обращается за профессиональной и финансовой поддержкой к руководителям разведывательных организаций Болгарии, Чехословакии, Германии, Франции, Великобритании. Идеолог "Белого Интернационала" бравировал своей "обширной агентурой" в советских центрах и предлагал ее услуги в обмен на сведения о въезде/выезде в указанные государства всех граждан РСФСР.
Досье на советских граждан Орлов собирал с целью безопасности будущего монархического строя постсоветской России, в установлении которого он не сомневался: ни одни из активных сторонников советской власти и большевистских лидеров не должен был получить разрешение на въезд в "возрожденную" Россию. Любопытно, что, борясь с диктатурой большевиков, Орлов предлагал зеркальное отражение их форм государственно-политического строительства - уничтожение или тотальную высылку из страны без права возвращения всех инакомыслящих, диктатуру (правда, не пролетариата, а монархическую). Уничтожением политических противников, по программе Орлова, должна была заниматься "Лига справедливого возмездия". Вынесение обвинительных приговоров в разрушении Российского государства вождям и деятелям большевистского движения - функция возглавляемой Орловым "Верховной Следственной Комиссии".
По оценкам Орлова, Франция ограничилась по отношению к его предложению "утонченной вежливостью", Великобритания предоставила широкие информационные возможности и финансовую поддержку, военные круги Германии не отказались от сотрудничества1. "Белому Интернационалу" удалось создать агентурную сеть, локальные террористические группы, осу
ществившие громкие убийства членов советской делегации Генуэзской конференции. Организация работала при поддержке английской, французской, германской, польской разведок, заграничной разведки и контрразведки армии Врангеля. В ВЧК Орлова знали как "одного из самых работоспособных, находчивых, и опытных работников противного лагеря". Следует признать, что многие внешнеполитические неудачи Советской России были обусловлены деятельностью эмигрантских военных организаций и их спецслужб, поддерживаемых разведывательными органами стран Западной, Центральной и Восточной Европы.
Политическая ситуация в Европе в 1920 - 1930-х гг. оказала влияние на российскую пореволюционную и постреволюционную эмиграцию. Мечта о прямом военном вторжении в РСФСР трансформировалась в тактику присоединения сохраненных в форме различных обществ и профессиональных групп боеспособных структур Русской армии (РА) к военным структурам стран Центральной и Западной Европы в случае их вооруженного столкновения с РСФСР.
Формальной предпосылкой организации Русского общественно-воинского союза (РОВС) стал приказ главнокомандующего Русской армией генерала Врангеля от 8 сентября 1923 г., который предписывал офицерам, желающим остаться в составе армии, войти в состав какого-либо союза, официально учрежденного при военных представительствах государств Западной Европы. Членство в таких союзах, по его приказу, исключало участие в любых политических организациях. Военные союзы рассматривались Врангелем как структурные элементы Русской армии и объявлялись подотчетными главнокомандующему2. Приказ был инициирован не только формально-юридическими и политическими условиями в странах Европы, но и ростом независимого от воли главнокомандующего движения по созданию военно-эмигрантских союзов, обществ и организаций.
Приказом главнокомандующего Русской армией от 1 сентября 1924 г. был учрежден РОВС, в структуру которого обязаны были войти все офицерские общества и союзы, включенные в состав Русской армии, ее воинские подразделения, дислоцированные за рубежом, не объединенные в союзы и прочие организации, офицерские группы. В секретном предписании от 11 сентября 1924 г. главнокомандующий разъяснил цель создания РОВС - в условиях формально-юридического запрещения странами Европы сохранения на их территории воинских частей, войсковых групп и военных организаций Русской армии сохранить ее боевую структуру в легитимных рамках общественной организации русских военных эмигрантов3.
Общее управление РОВС предоставлялось штабу Русской армии, внутриструктурное управление должно было строиться на основе уставов союзов, обществ, войсковых групп и воинских частей, вошедших в новую организацию Русской армии. Структурным подразделениям РОВС предписывалось создать организации и выработать формы и методы деятельности не противоречащие "местным условиям", т. е. законодательству и политическому (государственному) режиму стран, в которых они дислоцировались. Главнокомандующий приказал объединить самостоятельные структуры в отделения РОВС: офицерские общества, союзы, воинские части и войсковые группы, расположенные в Англии, Бельгии, Дании, Италии, Финляндии, Франции, Чехословакии зачислить в Первое отделение, в Германии и Венгрии - во Второе, в Прибалтике, Польше - в Третье, в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. - Югославии), Греции - в Четвертое, на территории Болгарии и Турции - в Пятое отделение.
Каждое отделение возглавлялось председателем, утвержденным главнокомандующим. Председатели отделений формировали из представителей правлений офицерских обществ, союзов, воинских частей, войсковых и офицерских групп исполнительные Советы. "Наиболее важное в тактическом отношении Третье отделение" Врангель приказал возглавить своему помощнику генерал-лейтенанту Е. К. Миллеру, в 1930 г. возглавившему РОВС4. Лимитрофные государства Прибалтики и Польша, которые создавали официальные и тайные коридоры для переброски служащих и агентов РА на территорию СССР, рассматривались Врангелем в качестве плацдармов для возможного наступлении на Россию. РОВС являлся централизованной и хорошо структурированной военно-политической организацией, объединившей в 1920-х гг. около 100 тыс. человек, в 1930-х - 40 тысяч.
К 1930 г. геополитические интересы РОВС значительно расширились: 1-й отдел курировал работу в Дании, Египте, Италии, Польше, Финляндии, во Франции и ее колониях, Чехословакии (до 1930 г.); 2-й отдел - Англии, Австрии, Венгрии, Германии, Дании, Испании, Персии, Прибалтике (до 1930 г.), Швейцарии, Швеции; 3-й отдел - в Болгарии, Турции; 4-й отдел - Греции, Румынии, Югославии; 5-й отдел - в Бельгии, Люксембурге; 6-й отдел, учрежденный в 1930 г., руководил работой в Чехословакии, Прибалтике. В 1939 г. 2-й и 6-й отделы РОВС объединились в самостоятельную организацию "Объединение русских воинских союзов", сыграв немаловажную роль в децентрализации союза. В 1930 г. помимо указанных отделов в структуру РОВС входили военная и общая канцелярии, контрразведка ("внутренняя линия РОВС"), Зарубежные высшие военно-научные курсы, Дальневосточный отдел, 1-й и 2-й Североамериканские отделы, военные организации в Канаде и Южной Америке, кружок по изучению Великой войны в Австралии, части 1-го Армейского и Донского корпусов, Кавалерийской и Кубанской дивизий, дислоцированных в Болгарии, Югославии, Франции. Вся структура возглавлялась председателем РОВС5.
Политическое обоснование целей и задач РОВС озвучил 13 сентября 1924 г. на парижской конференции Национального союза генерал-лейтенант Е. К. Миллер6. Докладчик подчеркивал, что учрежденный союз и офицерские союзы формально являются социальными организациями взаимопомощи военным беженцам из России, продолжают оставаться структурами РА, сохранившими армейскую дисциплину и систему единоначалия. Целью Русской армии и ее структур объявлялась борьба "всеми силами" и способами (в т.ч. вооруженной борьбы) с врагами России - большевиками, советской властью. Организация ставила перед собой боевые задачи: проведение террористических акций на территории СССР, военных акций против международного коммунистического движения.
Для достижения цели главнокомандующий стремился сохранить в РА не только организационное единство, но и политическое: военнослужащим запрещалось под угрозой исключения из армии вступать в политические партии и организации. Как отметил в докладе Миллер, точку зрения главнокомандующего не разделяли политические организации двух полярных флангов русского зарубежья - Высший монархический совет (ВМС) и Республиканское демократическое объединение (РДО). РДО принимала советскую форму организации власти, но без большевиков, а ВМС предрешал за рубежом государственный строй свободной от большевизма России, таким образом, исключая свободу волеизъявления русского народа. Политическое кредо Главного командования РА составляли антибольшевизм, антисоветизм, идея восстановления законности в Отечестве посредством созыва Учредительного собрания и законодательного утверждения народными представителями формы правления и государственного устройства России.
31 августа 1923 г. великий князь Кирилл Владимирович огласил Манифест, в котором самопровозгласил себя законным приемником Российского императорского престола, императором всероссийским. Надеясь привлечь на свою сторону военные и гражданские организации русского зарубежья, получить политическое признание и поддержку европейских правительств, Кирилл Владимирович призвал к отмщению казни императора Николая Александровича и его семьи, к восстанию против большевистской власти, к экономическим санкциям против советского государства со стороны его основного коммерческого партнера - США7. Однако ни Дом Романовых, ни русское зарубежье, ни государства Европы и США не рассматривали Кирилла Владимировича как серьезную политическую фигуру.
В структуры РОВС были разосланы информационные сведения о династическом конфликте, содержащие текст заявления вдовствующей императрицы и великого князя Николая Николаевича. Они сопровождались воззванием Врангеля к чинам Русской армии и членам воинских союзов поддержать политическую линию Верховного главнокомандующего и великого князя Николая Николаевича, не поддерживать авантюристические начинания великого князя Кирилла Владимировича8. Самопровозглашенный император всероссийский призывал армию к присяге, но главнокомандующий, видевший себя носителем русской государственности за рубежом, не был намерен делить с кем-либо руководство Русской армией. Между великим князем Кириллом и Врангелем возник конфликт. Представителями Кирилла Владимировича проводились провокационные акции против врангелевского генералитета, в том числе против Миллера, А. А. фон Лампе. Секретарем представителя Кирилла Владимировича в Венгрии штаб-ротмистром Тер-Матсузевым была проведена операция против представителя РОВС в Венгрии; провокаторами были составлены "письма Миллера"; аналогичная по почерку провокация была подготовлена весной 1925 г. капитанами Черкасовым и Истоминым против фон Лампе и С. Д. Боткина в Германии.
После смерти Верховного главнокомандующего в 1928 г. великий князь Кирилл активизировал политическую работу в среде структур РОВС. В ответ новый руководитель РОВС А. П. Кутепов издал в феврале 1929 г. циркуляр начальникам отделов с требованием немедленного исключения из рядов организации чинов, которые признали великого князя Кирилла Владимировича всероссийским императором. В этом документе Кутепов подтверждает приверженность руководства РОВС политическим установкам Врангеля9.
Боевые задачи РОВС, сформулированные еще в 1924 г. Врангелем, Миллером остались нерешенными. Советским спецслужбам удалось нивелировать подрывную деятельность РОВС на территории СССР. Единственной успешной акцией РОВС стал взрыв партийного клуба в Ленинграде в 1927 году.
В 1926 - 1927 гг. некоторые члены РОВС заключили военный контракт с диктатором Манчжурии Ч. Цзолином об участии в боевых операциях маньчжурской армии против китайского большевистского движения. В составе Шандунских армий числилась группа русских войск различного подчинения: Кутепову, великому князю Николаю Николаевичу, великому князю Кириллу Владимировичу. Между князьями возник спор о подчинении группы русских войск в Шандуне, каждая сторона настаивала на своем единоличном главенстве. Николай Николаевич требовал от своих представителей в Шандуне разжигать шовинистические настроения китайских генералов и провоцировать их на военное противодействие установлению советской власти в Монголии. Цзолин рассматривал группу русских войск как наемников в составе своей армии и не стремился к заключению военно-политического союза с представителями Дома Романовых или иными политическими силами русского зарубежья10.
Кутепов с опаской относился к идее совместного с армией Цзолина противодействия интересам СССР в Монголии. В письме уполномоченному Е. И. В. великого князя Николая Николаевича по делам Дальнего Востока от 22 октября 1928 г. А. С. Лукомскому он отмечал аналогию геополитических интересов СССР и "Императорской" России в Монголии, предостерегал от возможного конфликта с "национально-мыслящими кругами Советской России", который мог возникнуть в случае принятия поступившего от японских правительственных кругов предложения "очистить от красных" территорию Монголии совместными силами группы русских войск и армии Ч. Сюэляна (сына убитого маршала Ч. Цзолина)11. В апреле 1929 г. в инструкции уже начальнику Дальневосточного Отдела РОВС Лукомскому Кутепов указывает на необходимость "воздержаться" от участия в военном конфликте между Китаем и СССР вследствие недопустимости нанесения удара по национальным интересам России. Главным национальным интересом России генерал называл Китайско-Восточную железную дорогу12.
В 1930 г. чекисты организовали похищение руководителя союза Кутепова. Слабым звеном в организации оказалась его племянница М. В. Захарченко-Шульц, приглашенная генералом для участия в разработке и осуществлении террористических актов на территории СССР. Контрразведывательному отделению ОГПУ удалось переиграть террористку и вовлечь ее в контрразведывательную операцию "Трест", убедив в подлинности одноименной антисоветской организации13. Миллер, возглавивший после похищения Кутепова РОВС, остался верен политическому кредо Врангеля (идее свободного государственного самоопределения русского народа) и тактике Кутепова соблюдения приоритета национально-государственных и геополитических интересов своей Родины, хотя и советской по государственному строю. Тем не менее Миллеру не удалось добиться идеологического единства в РОВС. В начале 1930-х гг. генералы фон Лампе и П. Н. Шатилов выступили с инициативой заключения соглашения с нацистами о сотрудничестве в войне против СССР. Опасаясь враждебной реакции русского зарубежья, переговоры с лидерами Национал-социалистической партии фон Лампе и Шатилов предлагали вести тайно и неофициально. Миллер критически отнесся к инициативе коллег. В письме от 1 ноября 1933 г., адресованном фон Лампе, он характеризует идею переговоров с нацистами как несерьезную политическую авантюру, которая с германской стороны может быть "дешевой провокацией или некрасивой разведкой с неизвестными целями". Бесперспективность предприятия предугадывалась и в том, что с германской стороны в нем принимали участие не официальные представители гитлеровского правительства или рейхстага, а частные лица, "удельный вес которых не может быть определен", "моральный облик неясен"14.
Из переписки генералов очевидно, что фон Лампе и Шатилов отчетливо понимали политические последствия германской военной интервенции в СССР: угрозу утраты внешнего суверенитета их Родины, нарушения целостности территориального устройства страны, раздела ее территорий между странами Европы, развития национал-сепаратистских движений в субъектах советской федерации (особенно на Украине). Рассматривая внутреннего врага (большевиков) как главного по сравнению с внешним интервентом противника, они амбициозно предполагали возможность своего влияния на внешнеполитический курс гитлеровского правительства и нацистского рейхстага.
По плану Шатилова15 Россию следовало "освобождать" по частям объединенной группой войск, состоящей из сохраненных структур Русской армии, германских вооруженных сил, повстанческих частей, составленных из недовольных советским строем граждан СССР. Интервенцию, по мнению генерала, следовало начать по двум направлениям - Западному и Дальневосточному. На Дальнем Востоке он предлагал создать буферное государство, возглавляемое политическими лидерами русского зарубежья. "Русский элемент" должен был возглавить политическую власть в "освобожденных" частях Советского государства. У фашистского руководства план Шатилова вызвал риторический вопрос: обусловлен ли он любовью к Родине, либо любовью к своему потерянному статусу в дооктябрьской России? Германия не придала серьезного значения инициативам генералов, более того, она установила надзор за деятельностью членов РОВС.
Фон Лампе и Шатилов преувеличивали возможность политического влияния белой эмиграции на гитлеровское правительство, но верно просчитали главные направления развития международных отношений в Европе, столкновение геополитических интересов Германии и СССР. Уже в 1931 - 1932 гг. они понимали неизбежность территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польского государства, юго-востока Европы, и в этой связи пытались инициировать совместную интервенцию силами объединенной группировки белоэмигрантских войск и Вооруженных сил Германии в лимитрофы и западные территории СССР. Поскольку Германия в то время не обладала мощным военно-промышленным комплексом лидеры Белого движения рассчитывали на раздел сфер влияния в этих областях, создание в приграничных с Советским государством территориях и оккупированном западе СССР белоэмигрантских правительств. Таким образом, фон Лампе и Шатилов предвосхитили в своих планах "Секретные дополнительные протоколы", заключенные между правительствами СССР и Германии в августе 1939 г. - январе 1941 г., подписанные В. Молотовым и И. Фон Риббентропом.
В 1935 г. РОВС претерпел организационно-идеологический раскол: радикально настроенные члены во главе с генералом А. В. Туркулом вышли из организации и учредили Русский национальный союз нового поколения. Тогда же сторонники фашистской идеологии организовали фашистское Российское национальное и социальное движение. Разрушительным ударом для РОВС стала успешная операция советских спецслужб по похищению генерала Миллера, проведенная в 1937 году. В 1938 г. в союзе разразился скандал, связанный с открывшимся фактом сотрудничества с НКВД сына нового председателя РОВС генерала Ф. Ф. Абрамова.
В 1939 - начале 1940-х гг. возглавивший РОВС генерал А. П. Архангельский уже не ставил перед организацией боевых и политических задач, союз занимался главным образом проблемами освобождения из лагерей военнопленных, созданных в Европе правительством Германии, русских эмигрантов, оказавшихся по разным причинам в рядах французской, польской и других армий.
Ко второй половине XX в. РОВС не представлял собой боеспособной, обладающей достаточной финансовой и оружейно-технической базой военной организации. В 1936 - 1939 гг. в структуре сводного русского отряда ровсовцы участвовали в гражданской войне в Испании. Показательно, что руководство РОВС не смогло профинансировать даже небольшие группы ровсовцев-добровольцев из Югославии и Болгарии, изъявившие желание поддержать фашистов Испании. Добровольцы из Франции, находившиеся в более выгодном материальном положении, добирались до Испании за свой счет. Руководители РОВС пытались договориться с правительством Германии, инициировавшим гражданскую войну в Испании, о предоставлении немногочисленным ровсовским добровольцам (проживавшим в Болгарии, Югославии) права бесплатного транзита на германских кораблях, а также о принятии их в число направляемых в Испанию военных групп. Широкомасштабной акции РОВС в Испании препятствовали и введенные странами Европы, согласно нормам международного права, ограничения и запреты на передвижение через их границы крупных организованных иностранных, эмигрантских или апатридных военных формирований16. Некоторые члены РОВС в частном порядке приняли участие в войне за приграничные территории между Боливией и Парагваем (1932 - 1935 гг.), на стороне последнего.
Крупный предприниматель, общественно-политический деятель, бывший член Временного правительства, заместитель председателя Совета министров правительства Колчака, белоэмигрант С. Н. Третьяков, разуверившийся в белоэмигрантском движении писал, что врангелевская эмигрантская "волна поражения" дала "разнокалиберный... клубок, не ставящий себе никаких широких задач и не строящий никаких планов будущей жизни на родине". Объективным представляется его вывод о том, что после победы большевистской власти в России и признания Советского государства за рубежом российская эмиграция утратила политическое значение в мире и смысл борьбы с советской властью. Террористические акты против советской власти Третьяков справедливо характеризовал как "дело рук отдельных лиц или группировок, но не эмиграции как таковой17. Идеология и государственно-политические конструкции белоэмигрантского движения, которые Третьяков образно сравнил с "духовным покойником", и с точки зрения современного знания представляются неопределенными и неадекватными мировым и отечественным реалиям рассматриваемого времени.
Оценки и выводы Третьякова корреспондируются с докладами, записками, рапортами чинов и глав структур Русской армии, нормативными актами ее Главного командования, материалами официальной и приватной переписки официальных лиц стран Европы, США и представителей общественно-политических, социально-благотворительных, военных организаций русского зарубежья, информацией в советской и эмигрантской периодике рассматриваемого периода, дневниковыми записями политических лидеров русской эмиграции, с записками Миллера, сводками, аналитическими записками сотрудников и агентов иностранного отдела ВЧК, ГПУ.
Например, заключенный в тюрьме НКВД генерал Миллер не подтвердил версию следователей о наличии на территории СССР разветвленной сети эмигрантской антисоветской организации Сергея Маслова "Крестьянская Россия", которая разрабатывалась советскими органами государственной безопасности в 1929 - 1930 гг, как "Трудовая Крестьянская партия". Позже он вспоминал о встрече в 1930 г. в Белграде с председателем "Крестьянской России" С. Масловым, предложившим объединить РОВС с его "могущественной эмигрантской организацией". Вторая встреча с Масловым состоялась, по воспоминаниям генерала, в 1933 - 1934 гг., тогда глава "Крестьянской России" вновь предложил союз организаций под финансовые гарантии некой группы английских финансистов. Даже гипотетически отвергая возможность объединения РОВС и "Крестьянской России", Миллер охарактеризовал Маслова как несерьезного политика и финансового авантюриста, стремившегося получить от финансовых кругов Запада денежные средства под эфемерный проект объединения военных и крестьянских организаций русских эмигрантов.
Не подтвердил бывший руководитель РОВС и сведений о развитии весной 1930 г. организованного повстанческого движения в Приморской области, Приамурье и Забайкалье. Отдельные вспышки антисоветских выступлений, по утверждению Миллера, погасли в этих приграничных территориях Сибири уже к весне 1931 года. Финансовая и военная помощь таким отдельным группам не могла быть оказана по причине политической нецелесообразности, а также вследствие запрещения международно-правовыми соглашениями транспортировки через европейские порты оружия и боеприпасов. Миллер, с 1924 г. заведовавший денежными средствами Первого отделения РОВС, с недоверием и скепсисом относился к многочисленным "повстанческим" проектам эмигрантских организаций и существующих только на газетных страницах псевдоорганизаций (в записках им упоминаются некая организация генерала Геруа с центром в Румынии и якобы разветвленной сетью агентов на Юге России и Северном Кавказе; террористическая организация братьев Стульба в Эстонии, ложно заявлявших о своей причастности к "Имперскому союзу"; "Братство Русской Правды", "Национально-трудовой союз нового поколения"). По версии генерала антисоветские акции таких организаций осуществлялись главным образом в заявлениях их лидеров или в их печатных органах, издававшихся в Европе, РОВС даже не принимал их предложения к рассмотрению18.
Миллер ясно осознавал, что для повторения Белого движения на Родине требуется одновременное наличие базовых факторов: 1) непримиримо враждебного отношения большей части населения страны к государственной власти (главного условия); 2) достаточных денежных средств для организации народного выступления против советской власти; 3) централизованно управляемой, хорошо финансируемой и активно работающей в крупных городских центрах СССР агентурной сети; 4) хорошо вооруженной и подготовленной армии, способной противостоять мощной Красной армии; 5) поддержки (экономической, военно-политической, правовой) стран Европы. На протяжении 1920-1930-х гг. такого благоприятного для Белого движения условия не сложилось, поэтому антисоветски и антибольшевистски настроенное русское зарубежье придерживалось выжидательной политической стратегии. С такой стратегией коррелируется политическое кредо Врангеля, Миллера, Кутепова, сформулированное и публично озвученное ими еще в 1921 - 1924 гг. и подтвержденное в 1937 г. в записках Миллера для НКВД СССР. Логичной вытекающей из выжидательной стратегии задачей, объективно обусловленной международными государственно-политическими и правовыми факторами, внутриполитическими процессами в Отечестве, могло быть только сохранение сил Русской армии, организационно и функционально адаптированной к условиям эмиграции. В осуществлении этой задачи на протяжении 1920 - 1930-х гг. Миллер признается следователям НКВД.
Новая союзная Конституция 1936 г., Конституции РСФСР 1937 г., закрепившие всеобщее, равное, прямое избирательное право, гарантировавшие гражданам личные, политические, экономические, социальные, культурные права и свободы, установившие представительную власть, обеспечивающую право народного суверенитета существенно укрепили советскую власть и большевистское руководство страны. Демократизация конституционного строя существенно изменила политические взгляды русского зарубежья в отношении перспективы падения советской власти, развития широкого антибольшевистского движения в их бывшем Отечестве. Большая часть российской эмиграции в Европе разуверилась в возможности изменить отечественный государственный строй и решила принять новую советскую Россию как добровольно избранную большинством народа форму государства. По признанию Миллера, на изменение взглядов российских эмигрантов во многом повлиял факт устранения Сталиным из высших органов власти и партии Троцкого, Зиновьева, Радека и Ягоды. Эмигрантов пугал не столько радикализм левого крыла ВКП(б), сколько успехи Коминтерна, блокировавшего политические инициативы лидеров русского зарубежья различных идеологических направлений19.
Не смирившаяся с изменением отечественного государственно-политического строя эмиграция осталась верна выжидательной стратегии, ожидая уже внешней экономической или военно-политической интервенции Запада. Отдельные представители этой части российской эмиграции, как Шатилов, Лампе, пытались инициировать военную интервенцию. А. А. Вонсяцкий, А. П. Светозаров, П. Р. Бермондт-Авалов и другие авантюристы создали русское фашистское движение, оправдывавшее любые средства для свержения советской власти в их бывшем Отечестве.
Миллер, понимая предопределенность результатов следствия НКВД, пытался спасти свою жизнь: он предлагал Н. И. Ежову использовать его связи и авторитет в РОВС, гражданских организациях эмигрантов, в европейских правительственных, финансовых и политических кругах для формировании в среде русского зарубежья позитивного отношения к выбору советского народа, для организации движения по возвращению эмигрантов на Родину. В условиях назревания политической конфронтации в Европе, разжигаемого нацистами германского реваншизма авторитет и влияние антибольшевистских лидеров русского зарубежья, принявших как данность, но не разделявших советской модели организации власти, представляли опасность и для сталинского режима, и для государственного суверенитета. В мае 1939 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Иванова П. В. (Е. К. Миллера) к расстрелу.
Примечания:
1. Центральный архив ФСБ России (ЦА ФСБ), ф. 1, оп. 6, д. 250, л. 34 - 35.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ), ф. 5826, оп. 1, д. 15, л. 83.
3. Секретное предписание генерала Врангеля N 678/А от 11 сентября 1924 г. В кн.: Политическая история русской эмиграции. 1920 - 1940 гг. М. 1999, с. 12.
4. Приказ генерала Врангеля N 35 от 1 сентября 1924 г. Там же, с. 10 - 11.
5. ГА РФ, ф. 5826, оп. 1, д. 15, л. 7.
6. МИЛЛЕР Е. К. Доклад об армии, сделанный генералом Е. К. Миллером на конференции Национального Союза в Париже 13 сентября 1924 г. В кн.: Политическая история русской эмиграции, с. 12 - 25.
7. Манифест Великого Князя Кирилла Владимировича от 31 августа 1923 г. Там же, с. 72 - 74.
8. Письмо А. А. фон Лампе П. А. Кусонскому от 8 ноября 1924 г. Там же, с. 27 - 28.
9. ГА РФ, ф. 5826, оп. 1, д. 166, л. 21 - 22.
10. Там же, д. 143, л. 129 - 130об.
11. Там же, д. 153, л. 91.
12. Инструкция А. П. Кутепова начальнику Дальневосточного Отдела РОВС А. С. Лукомскому от 23 апреля 1929 г. В кн.: Политическая история русской эмиграции, с. 44.
13. Докладная записка помощника начальника КРО ОГПУ В. А. Стырне начальнику КРО ОГПУ А. Х. Артузову о контрразведывательных операциях "Ярославец" и "Трест" от 5 февраля 1925 г. Там же, с. 34.
14. ГА РФ, ф. 5853, оп. 1, д. 54, л. 20.
15. Из письма П. Н. Шатилова А. А. фон Лампе от 11 января 1934 г. В кн.: Политическая история русской эмиграции, с. 47 - 48.
16. ГА РФ, ф. 5853, оп. 1, д. 61, л. 77.
17. Из докладной записки в ОГПУ С. Н. Третьякова 1929 г. В кн.: МЛЕЧИН Л. Сеть. Москва - ОГПУ - Париж. Минск. 1991, с. 82 - 85.
18. Из материалов на Е. К. Миллера, хранящихся в ЦА ФСБ. В кн.: Политическая история русской эмиграции, с. 50 - 56.
19. Там же, с. 55.
Досье на советских граждан Орлов собирал с целью безопасности будущего монархического строя постсоветской России, в установлении которого он не сомневался: ни одни из активных сторонников советской власти и большевистских лидеров не должен был получить разрешение на въезд в "возрожденную" Россию. Любопытно, что, борясь с диктатурой большевиков, Орлов предлагал зеркальное отражение их форм государственно-политического строительства - уничтожение или тотальную высылку из страны без права возвращения всех инакомыслящих, диктатуру (правда, не пролетариата, а монархическую). Уничтожением политических противников, по программе Орлова, должна была заниматься "Лига справедливого возмездия". Вынесение обвинительных приговоров в разрушении Российского государства вождям и деятелям большевистского движения - функция возглавляемой Орловым "Верховной Следственной Комиссии".
По оценкам Орлова, Франция ограничилась по отношению к его предложению "утонченной вежливостью", Великобритания предоставила широкие информационные возможности и финансовую поддержку, военные круги Германии не отказались от сотрудничества1. "Белому Интернационалу" удалось создать агентурную сеть, локальные террористические группы, осу
ществившие громкие убийства членов советской делегации Генуэзской конференции. Организация работала при поддержке английской, французской, германской, польской разведок, заграничной разведки и контрразведки армии Врангеля. В ВЧК Орлова знали как "одного из самых работоспособных, находчивых, и опытных работников противного лагеря". Следует признать, что многие внешнеполитические неудачи Советской России были обусловлены деятельностью эмигрантских военных организаций и их спецслужб, поддерживаемых разведывательными органами стран Западной, Центральной и Восточной Европы.
Политическая ситуация в Европе в 1920 - 1930-х гг. оказала влияние на российскую пореволюционную и постреволюционную эмиграцию. Мечта о прямом военном вторжении в РСФСР трансформировалась в тактику присоединения сохраненных в форме различных обществ и профессиональных групп боеспособных структур Русской армии (РА) к военным структурам стран Центральной и Западной Европы в случае их вооруженного столкновения с РСФСР.
Формальной предпосылкой организации Русского общественно-воинского союза (РОВС) стал приказ главнокомандующего Русской армией генерала Врангеля от 8 сентября 1923 г., который предписывал офицерам, желающим остаться в составе армии, войти в состав какого-либо союза, официально учрежденного при военных представительствах государств Западной Европы. Членство в таких союзах, по его приказу, исключало участие в любых политических организациях. Военные союзы рассматривались Врангелем как структурные элементы Русской армии и объявлялись подотчетными главнокомандующему2. Приказ был инициирован не только формально-юридическими и политическими условиями в странах Европы, но и ростом независимого от воли главнокомандующего движения по созданию военно-эмигрантских союзов, обществ и организаций.
Приказом главнокомандующего Русской армией от 1 сентября 1924 г. был учрежден РОВС, в структуру которого обязаны были войти все офицерские общества и союзы, включенные в состав Русской армии, ее воинские подразделения, дислоцированные за рубежом, не объединенные в союзы и прочие организации, офицерские группы. В секретном предписании от 11 сентября 1924 г. главнокомандующий разъяснил цель создания РОВС - в условиях формально-юридического запрещения странами Европы сохранения на их территории воинских частей, войсковых групп и военных организаций Русской армии сохранить ее боевую структуру в легитимных рамках общественной организации русских военных эмигрантов3.
Общее управление РОВС предоставлялось штабу Русской армии, внутриструктурное управление должно было строиться на основе уставов союзов, обществ, войсковых групп и воинских частей, вошедших в новую организацию Русской армии. Структурным подразделениям РОВС предписывалось создать организации и выработать формы и методы деятельности не противоречащие "местным условиям", т. е. законодательству и политическому (государственному) режиму стран, в которых они дислоцировались. Главнокомандующий приказал объединить самостоятельные структуры в отделения РОВС: офицерские общества, союзы, воинские части и войсковые группы, расположенные в Англии, Бельгии, Дании, Италии, Финляндии, Франции, Чехословакии зачислить в Первое отделение, в Германии и Венгрии - во Второе, в Прибалтике, Польше - в Третье, в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. - Югославии), Греции - в Четвертое, на территории Болгарии и Турции - в Пятое отделение.
Каждое отделение возглавлялось председателем, утвержденным главнокомандующим. Председатели отделений формировали из представителей правлений офицерских обществ, союзов, воинских частей, войсковых и офицерских групп исполнительные Советы. "Наиболее важное в тактическом отношении Третье отделение" Врангель приказал возглавить своему помощнику генерал-лейтенанту Е. К. Миллеру, в 1930 г. возглавившему РОВС4. Лимитрофные государства Прибалтики и Польша, которые создавали официальные и тайные коридоры для переброски служащих и агентов РА на территорию СССР, рассматривались Врангелем в качестве плацдармов для возможного наступлении на Россию. РОВС являлся централизованной и хорошо структурированной военно-политической организацией, объединившей в 1920-х гг. около 100 тыс. человек, в 1930-х - 40 тысяч.
К 1930 г. геополитические интересы РОВС значительно расширились: 1-й отдел курировал работу в Дании, Египте, Италии, Польше, Финляндии, во Франции и ее колониях, Чехословакии (до 1930 г.); 2-й отдел - Англии, Австрии, Венгрии, Германии, Дании, Испании, Персии, Прибалтике (до 1930 г.), Швейцарии, Швеции; 3-й отдел - в Болгарии, Турции; 4-й отдел - Греции, Румынии, Югославии; 5-й отдел - в Бельгии, Люксембурге; 6-й отдел, учрежденный в 1930 г., руководил работой в Чехословакии, Прибалтике. В 1939 г. 2-й и 6-й отделы РОВС объединились в самостоятельную организацию "Объединение русских воинских союзов", сыграв немаловажную роль в децентрализации союза. В 1930 г. помимо указанных отделов в структуру РОВС входили военная и общая канцелярии, контрразведка ("внутренняя линия РОВС"), Зарубежные высшие военно-научные курсы, Дальневосточный отдел, 1-й и 2-й Североамериканские отделы, военные организации в Канаде и Южной Америке, кружок по изучению Великой войны в Австралии, части 1-го Армейского и Донского корпусов, Кавалерийской и Кубанской дивизий, дислоцированных в Болгарии, Югославии, Франции. Вся структура возглавлялась председателем РОВС5.
Политическое обоснование целей и задач РОВС озвучил 13 сентября 1924 г. на парижской конференции Национального союза генерал-лейтенант Е. К. Миллер6. Докладчик подчеркивал, что учрежденный союз и офицерские союзы формально являются социальными организациями взаимопомощи военным беженцам из России, продолжают оставаться структурами РА, сохранившими армейскую дисциплину и систему единоначалия. Целью Русской армии и ее структур объявлялась борьба "всеми силами" и способами (в т.ч. вооруженной борьбы) с врагами России - большевиками, советской властью. Организация ставила перед собой боевые задачи: проведение террористических акций на территории СССР, военных акций против международного коммунистического движения.
Для достижения цели главнокомандующий стремился сохранить в РА не только организационное единство, но и политическое: военнослужащим запрещалось под угрозой исключения из армии вступать в политические партии и организации. Как отметил в докладе Миллер, точку зрения главнокомандующего не разделяли политические организации двух полярных флангов русского зарубежья - Высший монархический совет (ВМС) и Республиканское демократическое объединение (РДО). РДО принимала советскую форму организации власти, но без большевиков, а ВМС предрешал за рубежом государственный строй свободной от большевизма России, таким образом, исключая свободу волеизъявления русского народа. Политическое кредо Главного командования РА составляли антибольшевизм, антисоветизм, идея восстановления законности в Отечестве посредством созыва Учредительного собрания и законодательного утверждения народными представителями формы правления и государственного устройства России.
31 августа 1923 г. великий князь Кирилл Владимирович огласил Манифест, в котором самопровозгласил себя законным приемником Российского императорского престола, императором всероссийским. Надеясь привлечь на свою сторону военные и гражданские организации русского зарубежья, получить политическое признание и поддержку европейских правительств, Кирилл Владимирович призвал к отмщению казни императора Николая Александровича и его семьи, к восстанию против большевистской власти, к экономическим санкциям против советского государства со стороны его основного коммерческого партнера - США7. Однако ни Дом Романовых, ни русское зарубежье, ни государства Европы и США не рассматривали Кирилла Владимировича как серьезную политическую фигуру.
В структуры РОВС были разосланы информационные сведения о династическом конфликте, содержащие текст заявления вдовствующей императрицы и великого князя Николая Николаевича. Они сопровождались воззванием Врангеля к чинам Русской армии и членам воинских союзов поддержать политическую линию Верховного главнокомандующего и великого князя Николая Николаевича, не поддерживать авантюристические начинания великого князя Кирилла Владимировича8. Самопровозглашенный император всероссийский призывал армию к присяге, но главнокомандующий, видевший себя носителем русской государственности за рубежом, не был намерен делить с кем-либо руководство Русской армией. Между великим князем Кириллом и Врангелем возник конфликт. Представителями Кирилла Владимировича проводились провокационные акции против врангелевского генералитета, в том числе против Миллера, А. А. фон Лампе. Секретарем представителя Кирилла Владимировича в Венгрии штаб-ротмистром Тер-Матсузевым была проведена операция против представителя РОВС в Венгрии; провокаторами были составлены "письма Миллера"; аналогичная по почерку провокация была подготовлена весной 1925 г. капитанами Черкасовым и Истоминым против фон Лампе и С. Д. Боткина в Германии.
После смерти Верховного главнокомандующего в 1928 г. великий князь Кирилл активизировал политическую работу в среде структур РОВС. В ответ новый руководитель РОВС А. П. Кутепов издал в феврале 1929 г. циркуляр начальникам отделов с требованием немедленного исключения из рядов организации чинов, которые признали великого князя Кирилла Владимировича всероссийским императором. В этом документе Кутепов подтверждает приверженность руководства РОВС политическим установкам Врангеля9.
Боевые задачи РОВС, сформулированные еще в 1924 г. Врангелем, Миллером остались нерешенными. Советским спецслужбам удалось нивелировать подрывную деятельность РОВС на территории СССР. Единственной успешной акцией РОВС стал взрыв партийного клуба в Ленинграде в 1927 году.
В 1926 - 1927 гг. некоторые члены РОВС заключили военный контракт с диктатором Манчжурии Ч. Цзолином об участии в боевых операциях маньчжурской армии против китайского большевистского движения. В составе Шандунских армий числилась группа русских войск различного подчинения: Кутепову, великому князю Николаю Николаевичу, великому князю Кириллу Владимировичу. Между князьями возник спор о подчинении группы русских войск в Шандуне, каждая сторона настаивала на своем единоличном главенстве. Николай Николаевич требовал от своих представителей в Шандуне разжигать шовинистические настроения китайских генералов и провоцировать их на военное противодействие установлению советской власти в Монголии. Цзолин рассматривал группу русских войск как наемников в составе своей армии и не стремился к заключению военно-политического союза с представителями Дома Романовых или иными политическими силами русского зарубежья10.
Кутепов с опаской относился к идее совместного с армией Цзолина противодействия интересам СССР в Монголии. В письме уполномоченному Е. И. В. великого князя Николая Николаевича по делам Дальнего Востока от 22 октября 1928 г. А. С. Лукомскому он отмечал аналогию геополитических интересов СССР и "Императорской" России в Монголии, предостерегал от возможного конфликта с "национально-мыслящими кругами Советской России", который мог возникнуть в случае принятия поступившего от японских правительственных кругов предложения "очистить от красных" территорию Монголии совместными силами группы русских войск и армии Ч. Сюэляна (сына убитого маршала Ч. Цзолина)11. В апреле 1929 г. в инструкции уже начальнику Дальневосточного Отдела РОВС Лукомскому Кутепов указывает на необходимость "воздержаться" от участия в военном конфликте между Китаем и СССР вследствие недопустимости нанесения удара по национальным интересам России. Главным национальным интересом России генерал называл Китайско-Восточную железную дорогу12.
В 1930 г. чекисты организовали похищение руководителя союза Кутепова. Слабым звеном в организации оказалась его племянница М. В. Захарченко-Шульц, приглашенная генералом для участия в разработке и осуществлении террористических актов на территории СССР. Контрразведывательному отделению ОГПУ удалось переиграть террористку и вовлечь ее в контрразведывательную операцию "Трест", убедив в подлинности одноименной антисоветской организации13. Миллер, возглавивший после похищения Кутепова РОВС, остался верен политическому кредо Врангеля (идее свободного государственного самоопределения русского народа) и тактике Кутепова соблюдения приоритета национально-государственных и геополитических интересов своей Родины, хотя и советской по государственному строю. Тем не менее Миллеру не удалось добиться идеологического единства в РОВС. В начале 1930-х гг. генералы фон Лампе и П. Н. Шатилов выступили с инициативой заключения соглашения с нацистами о сотрудничестве в войне против СССР. Опасаясь враждебной реакции русского зарубежья, переговоры с лидерами Национал-социалистической партии фон Лампе и Шатилов предлагали вести тайно и неофициально. Миллер критически отнесся к инициативе коллег. В письме от 1 ноября 1933 г., адресованном фон Лампе, он характеризует идею переговоров с нацистами как несерьезную политическую авантюру, которая с германской стороны может быть "дешевой провокацией или некрасивой разведкой с неизвестными целями". Бесперспективность предприятия предугадывалась и в том, что с германской стороны в нем принимали участие не официальные представители гитлеровского правительства или рейхстага, а частные лица, "удельный вес которых не может быть определен", "моральный облик неясен"14.
Из переписки генералов очевидно, что фон Лампе и Шатилов отчетливо понимали политические последствия германской военной интервенции в СССР: угрозу утраты внешнего суверенитета их Родины, нарушения целостности территориального устройства страны, раздела ее территорий между странами Европы, развития национал-сепаратистских движений в субъектах советской федерации (особенно на Украине). Рассматривая внутреннего врага (большевиков) как главного по сравнению с внешним интервентом противника, они амбициозно предполагали возможность своего влияния на внешнеполитический курс гитлеровского правительства и нацистского рейхстага.
По плану Шатилова15 Россию следовало "освобождать" по частям объединенной группой войск, состоящей из сохраненных структур Русской армии, германских вооруженных сил, повстанческих частей, составленных из недовольных советским строем граждан СССР. Интервенцию, по мнению генерала, следовало начать по двум направлениям - Западному и Дальневосточному. На Дальнем Востоке он предлагал создать буферное государство, возглавляемое политическими лидерами русского зарубежья. "Русский элемент" должен был возглавить политическую власть в "освобожденных" частях Советского государства. У фашистского руководства план Шатилова вызвал риторический вопрос: обусловлен ли он любовью к Родине, либо любовью к своему потерянному статусу в дооктябрьской России? Германия не придала серьезного значения инициативам генералов, более того, она установила надзор за деятельностью членов РОВС.
Фон Лампе и Шатилов преувеличивали возможность политического влияния белой эмиграции на гитлеровское правительство, но верно просчитали главные направления развития международных отношений в Европе, столкновение геополитических интересов Германии и СССР. Уже в 1931 - 1932 гг. они понимали неизбежность территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польского государства, юго-востока Европы, и в этой связи пытались инициировать совместную интервенцию силами объединенной группировки белоэмигрантских войск и Вооруженных сил Германии в лимитрофы и западные территории СССР. Поскольку Германия в то время не обладала мощным военно-промышленным комплексом лидеры Белого движения рассчитывали на раздел сфер влияния в этих областях, создание в приграничных с Советским государством территориях и оккупированном западе СССР белоэмигрантских правительств. Таким образом, фон Лампе и Шатилов предвосхитили в своих планах "Секретные дополнительные протоколы", заключенные между правительствами СССР и Германии в августе 1939 г. - январе 1941 г., подписанные В. Молотовым и И. Фон Риббентропом.
В 1935 г. РОВС претерпел организационно-идеологический раскол: радикально настроенные члены во главе с генералом А. В. Туркулом вышли из организации и учредили Русский национальный союз нового поколения. Тогда же сторонники фашистской идеологии организовали фашистское Российское национальное и социальное движение. Разрушительным ударом для РОВС стала успешная операция советских спецслужб по похищению генерала Миллера, проведенная в 1937 году. В 1938 г. в союзе разразился скандал, связанный с открывшимся фактом сотрудничества с НКВД сына нового председателя РОВС генерала Ф. Ф. Абрамова.
В 1939 - начале 1940-х гг. возглавивший РОВС генерал А. П. Архангельский уже не ставил перед организацией боевых и политических задач, союз занимался главным образом проблемами освобождения из лагерей военнопленных, созданных в Европе правительством Германии, русских эмигрантов, оказавшихся по разным причинам в рядах французской, польской и других армий.
Ко второй половине XX в. РОВС не представлял собой боеспособной, обладающей достаточной финансовой и оружейно-технической базой военной организации. В 1936 - 1939 гг. в структуре сводного русского отряда ровсовцы участвовали в гражданской войне в Испании. Показательно, что руководство РОВС не смогло профинансировать даже небольшие группы ровсовцев-добровольцев из Югославии и Болгарии, изъявившие желание поддержать фашистов Испании. Добровольцы из Франции, находившиеся в более выгодном материальном положении, добирались до Испании за свой счет. Руководители РОВС пытались договориться с правительством Германии, инициировавшим гражданскую войну в Испании, о предоставлении немногочисленным ровсовским добровольцам (проживавшим в Болгарии, Югославии) права бесплатного транзита на германских кораблях, а также о принятии их в число направляемых в Испанию военных групп. Широкомасштабной акции РОВС в Испании препятствовали и введенные странами Европы, согласно нормам международного права, ограничения и запреты на передвижение через их границы крупных организованных иностранных, эмигрантских или апатридных военных формирований16. Некоторые члены РОВС в частном порядке приняли участие в войне за приграничные территории между Боливией и Парагваем (1932 - 1935 гг.), на стороне последнего.
Крупный предприниматель, общественно-политический деятель, бывший член Временного правительства, заместитель председателя Совета министров правительства Колчака, белоэмигрант С. Н. Третьяков, разуверившийся в белоэмигрантском движении писал, что врангелевская эмигрантская "волна поражения" дала "разнокалиберный... клубок, не ставящий себе никаких широких задач и не строящий никаких планов будущей жизни на родине". Объективным представляется его вывод о том, что после победы большевистской власти в России и признания Советского государства за рубежом российская эмиграция утратила политическое значение в мире и смысл борьбы с советской властью. Террористические акты против советской власти Третьяков справедливо характеризовал как "дело рук отдельных лиц или группировок, но не эмиграции как таковой17. Идеология и государственно-политические конструкции белоэмигрантского движения, которые Третьяков образно сравнил с "духовным покойником", и с точки зрения современного знания представляются неопределенными и неадекватными мировым и отечественным реалиям рассматриваемого времени.
Оценки и выводы Третьякова корреспондируются с докладами, записками, рапортами чинов и глав структур Русской армии, нормативными актами ее Главного командования, материалами официальной и приватной переписки официальных лиц стран Европы, США и представителей общественно-политических, социально-благотворительных, военных организаций русского зарубежья, информацией в советской и эмигрантской периодике рассматриваемого периода, дневниковыми записями политических лидеров русской эмиграции, с записками Миллера, сводками, аналитическими записками сотрудников и агентов иностранного отдела ВЧК, ГПУ.
Например, заключенный в тюрьме НКВД генерал Миллер не подтвердил версию следователей о наличии на территории СССР разветвленной сети эмигрантской антисоветской организации Сергея Маслова "Крестьянская Россия", которая разрабатывалась советскими органами государственной безопасности в 1929 - 1930 гг, как "Трудовая Крестьянская партия". Позже он вспоминал о встрече в 1930 г. в Белграде с председателем "Крестьянской России" С. Масловым, предложившим объединить РОВС с его "могущественной эмигрантской организацией". Вторая встреча с Масловым состоялась, по воспоминаниям генерала, в 1933 - 1934 гг., тогда глава "Крестьянской России" вновь предложил союз организаций под финансовые гарантии некой группы английских финансистов. Даже гипотетически отвергая возможность объединения РОВС и "Крестьянской России", Миллер охарактеризовал Маслова как несерьезного политика и финансового авантюриста, стремившегося получить от финансовых кругов Запада денежные средства под эфемерный проект объединения военных и крестьянских организаций русских эмигрантов.
Не подтвердил бывший руководитель РОВС и сведений о развитии весной 1930 г. организованного повстанческого движения в Приморской области, Приамурье и Забайкалье. Отдельные вспышки антисоветских выступлений, по утверждению Миллера, погасли в этих приграничных территориях Сибири уже к весне 1931 года. Финансовая и военная помощь таким отдельным группам не могла быть оказана по причине политической нецелесообразности, а также вследствие запрещения международно-правовыми соглашениями транспортировки через европейские порты оружия и боеприпасов. Миллер, с 1924 г. заведовавший денежными средствами Первого отделения РОВС, с недоверием и скепсисом относился к многочисленным "повстанческим" проектам эмигрантских организаций и существующих только на газетных страницах псевдоорганизаций (в записках им упоминаются некая организация генерала Геруа с центром в Румынии и якобы разветвленной сетью агентов на Юге России и Северном Кавказе; террористическая организация братьев Стульба в Эстонии, ложно заявлявших о своей причастности к "Имперскому союзу"; "Братство Русской Правды", "Национально-трудовой союз нового поколения"). По версии генерала антисоветские акции таких организаций осуществлялись главным образом в заявлениях их лидеров или в их печатных органах, издававшихся в Европе, РОВС даже не принимал их предложения к рассмотрению18.
Миллер ясно осознавал, что для повторения Белого движения на Родине требуется одновременное наличие базовых факторов: 1) непримиримо враждебного отношения большей части населения страны к государственной власти (главного условия); 2) достаточных денежных средств для организации народного выступления против советской власти; 3) централизованно управляемой, хорошо финансируемой и активно работающей в крупных городских центрах СССР агентурной сети; 4) хорошо вооруженной и подготовленной армии, способной противостоять мощной Красной армии; 5) поддержки (экономической, военно-политической, правовой) стран Европы. На протяжении 1920-1930-х гг. такого благоприятного для Белого движения условия не сложилось, поэтому антисоветски и антибольшевистски настроенное русское зарубежье придерживалось выжидательной политической стратегии. С такой стратегией коррелируется политическое кредо Врангеля, Миллера, Кутепова, сформулированное и публично озвученное ими еще в 1921 - 1924 гг. и подтвержденное в 1937 г. в записках Миллера для НКВД СССР. Логичной вытекающей из выжидательной стратегии задачей, объективно обусловленной международными государственно-политическими и правовыми факторами, внутриполитическими процессами в Отечестве, могло быть только сохранение сил Русской армии, организационно и функционально адаптированной к условиям эмиграции. В осуществлении этой задачи на протяжении 1920 - 1930-х гг. Миллер признается следователям НКВД.
Новая союзная Конституция 1936 г., Конституции РСФСР 1937 г., закрепившие всеобщее, равное, прямое избирательное право, гарантировавшие гражданам личные, политические, экономические, социальные, культурные права и свободы, установившие представительную власть, обеспечивающую право народного суверенитета существенно укрепили советскую власть и большевистское руководство страны. Демократизация конституционного строя существенно изменила политические взгляды русского зарубежья в отношении перспективы падения советской власти, развития широкого антибольшевистского движения в их бывшем Отечестве. Большая часть российской эмиграции в Европе разуверилась в возможности изменить отечественный государственный строй и решила принять новую советскую Россию как добровольно избранную большинством народа форму государства. По признанию Миллера, на изменение взглядов российских эмигрантов во многом повлиял факт устранения Сталиным из высших органов власти и партии Троцкого, Зиновьева, Радека и Ягоды. Эмигрантов пугал не столько радикализм левого крыла ВКП(б), сколько успехи Коминтерна, блокировавшего политические инициативы лидеров русского зарубежья различных идеологических направлений19.
Не смирившаяся с изменением отечественного государственно-политического строя эмиграция осталась верна выжидательной стратегии, ожидая уже внешней экономической или военно-политической интервенции Запада. Отдельные представители этой части российской эмиграции, как Шатилов, Лампе, пытались инициировать военную интервенцию. А. А. Вонсяцкий, А. П. Светозаров, П. Р. Бермондт-Авалов и другие авантюристы создали русское фашистское движение, оправдывавшее любые средства для свержения советской власти в их бывшем Отечестве.
Миллер, понимая предопределенность результатов следствия НКВД, пытался спасти свою жизнь: он предлагал Н. И. Ежову использовать его связи и авторитет в РОВС, гражданских организациях эмигрантов, в европейских правительственных, финансовых и политических кругах для формировании в среде русского зарубежья позитивного отношения к выбору советского народа, для организации движения по возвращению эмигрантов на Родину. В условиях назревания политической конфронтации в Европе, разжигаемого нацистами германского реваншизма авторитет и влияние антибольшевистских лидеров русского зарубежья, принявших как данность, но не разделявших советской модели организации власти, представляли опасность и для сталинского режима, и для государственного суверенитета. В мае 1939 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Иванова П. В. (Е. К. Миллера) к расстрелу.
Примечания:
1. Центральный архив ФСБ России (ЦА ФСБ), ф. 1, оп. 6, д. 250, л. 34 - 35.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ), ф. 5826, оп. 1, д. 15, л. 83.
3. Секретное предписание генерала Врангеля N 678/А от 11 сентября 1924 г. В кн.: Политическая история русской эмиграции. 1920 - 1940 гг. М. 1999, с. 12.
4. Приказ генерала Врангеля N 35 от 1 сентября 1924 г. Там же, с. 10 - 11.
5. ГА РФ, ф. 5826, оп. 1, д. 15, л. 7.
6. МИЛЛЕР Е. К. Доклад об армии, сделанный генералом Е. К. Миллером на конференции Национального Союза в Париже 13 сентября 1924 г. В кн.: Политическая история русской эмиграции, с. 12 - 25.
7. Манифест Великого Князя Кирилла Владимировича от 31 августа 1923 г. Там же, с. 72 - 74.
8. Письмо А. А. фон Лампе П. А. Кусонскому от 8 ноября 1924 г. Там же, с. 27 - 28.
9. ГА РФ, ф. 5826, оп. 1, д. 166, л. 21 - 22.
10. Там же, д. 143, л. 129 - 130об.
11. Там же, д. 153, л. 91.
12. Инструкция А. П. Кутепова начальнику Дальневосточного Отдела РОВС А. С. Лукомскому от 23 апреля 1929 г. В кн.: Политическая история русской эмиграции, с. 44.
13. Докладная записка помощника начальника КРО ОГПУ В. А. Стырне начальнику КРО ОГПУ А. Х. Артузову о контрразведывательных операциях "Ярославец" и "Трест" от 5 февраля 1925 г. Там же, с. 34.
14. ГА РФ, ф. 5853, оп. 1, д. 54, л. 20.
15. Из письма П. Н. Шатилова А. А. фон Лампе от 11 января 1934 г. В кн.: Политическая история русской эмиграции, с. 47 - 48.
16. ГА РФ, ф. 5853, оп. 1, д. 61, л. 77.
17. Из докладной записки в ОГПУ С. Н. Третьякова 1929 г. В кн.: МЛЕЧИН Л. Сеть. Москва - ОГПУ - Париж. Минск. 1991, с. 82 - 85.
18. Из материалов на Е. К. Миллера, хранящихся в ЦА ФСБ. В кн.: Политическая история русской эмиграции, с. 50 - 56.
19. Там же, с. 55.
Вопросы истории, № 4, Апрель 2008, C. 86-94
Галас Марина Леонидовна - кандидат исторических наук, профессор Всероссийской государственной налоговой академии МФ РФ.
Галас Марина Леонидовна - кандидат исторических наук, профессор Всероссийской государственной налоговой академии МФ РФ.
No comments:
Post a Comment